– Лиза, ты говоришь об этом вслух!?
– А тебя это шокирует?
– Это тебя всегда шокировало, ты тут же краснела и переводила разговор на отвлеченные темы.
– Повзрослела, наверное, – безмятежно отозвалась я. – Или болезнь дала осложнение… на голову.
Мой богоданный супруг несколько минут молча смотрел на меня, а потом выдал:
– Ты не против, если я приду сегодня вечером?
Вот это и называется ковать железо, пока горячо. Бедняжка, как же его измучила та, в чье тело я попала, своей инфантильностью и застенчивостью! Тут любой станет на придворных дам заглядываться.
Я опустила глаза и с лукавой улыбкой сказала:
– Только господину Роджерсону не говори. А то он начнет опять все запрещать, а я так по тебе соскучилась.
Как мы не своротили столик с посудой – непонятно. Александр вскочил и бросился меня обнимать. Ну и целовать тоже, естественно. А в моем новом теле проснулись прежние ощущения: с темпераментом у меня проблем никогда не возникало. Застывшую в дверях соляным столпом Катерину мы оба заметили слишком поздно. Что характерно, смутился только Александр, мне же стесняться было нечего: не с полюбовником, чай, милуюсь, с законным супругом.
– Ну, до вечера, ангел мой, – скороговоркой бросил он и сбежал.
Похоже, мы были достойной друг друга парой по части стеснительности.
– Княгинюшка, – очнулась от столбняка Катерина, – господин доктор пожаловал. Звать?
– Зови, конечно, – весело откликнулась я. – Кофе пока не убирай, может, я еще чашечку выпью.
Господин Роджерсон обнаружил меня стоящей возле кресла и ахнул:
– Как, ваше высочество, вы уже изволили встать?
– Я прекрасно себя чувствую, господин доктор. Конечно, я не собираюсь пока покидать свои комнаты, но вот мы только что позавтракали вместе с Великим князем… Кстати, не хотите ли чашечку кофе?
– Вы слишком любезны, ваше высочество, благодарю, – пробормотал совершенно смущенный врач. – Я уже пить сегодня.
Ну, как угодно. Уж не знаю, принято ли тут распивать кофе с лечащим врачом, но для меня всегда было естественно предложить замученным пациентами участковым врачам кофе или чаю. И многие соглашались, кстати. Но здесь явно свои порядки. Да и вообще – начнут сплетничать, что у меня особые отношения с доктором. Читывали исторические хроники, знаем, сколько собак на безвинную Елизавету повесили.
Господин Роджерсон остался чрезвычайно довольным состоянием свое пациентки. Пульс – наполненный, не частит, а, наоборот, бьется ровно. Дыхание – глубокое и чистое, никаких признаков лихорадки. Цвет лица улучшился. Ну, а про аппетит он не спрашивает, и так видно, что я не страдаю от его отсутствия.
– День два-три комната, потом можно короткая прогулка. Сильное питание, хорошо для крови непрожаренное мясо. Бульон крепкий – каждый день. Бокал красного вина…
Здешняя диета мне как-то сразу понравилась. Ничего из привычного набора «исключить острое, жирное, жареное». Бифштекс с кровью, красное вино из царских погребов. Цени, Лизка, какое счастье тебе нечаянно выпало.
– Завтра можно одеваться, – закончил свои рекомендации врач. – И пока еще пить мой микстур. Его действие очевидно.
Ну, насчет микстуры, мы еще посмотрим, у меня на вечер были несколько иные планы. А отобедаю сегодня я, кажется, с большим удовольствием. С малокровием у моей предшественницы в этом теле нужно заканчивать. Как и с меланхолией.
Нет, это уму непостижимо! Муж – самый красивый мужчина в России, сама принцесса, а забилась серой мышкой в свою комнату и книжки читает. Да еще печалится, что муж, дескать, охладевать начал. Удивительно, что до сих пор совсем не охладел.
