Я сняла с правой руки перчатку и приблизила ладонь к одной из ран. Закрыв глаза, я попыталась сконцентрироваться на перераспределение энергии, как меня некогда учили каладрии.
– Ты бы лучше себя попробовала залечить, – иронично проговорил Катастрос.
– Но попробовать стоило. Вдруг получилось бы, – ответила я, отстраняя руку. Дракон повернулся ко мне.
– Говорят, хранители всемогущие, – сказал Катастрос, посмотрев на меня.
– Только они тоже могут чего-то не уметь, – ответила ему я, а потом, вспомнив мучения моих наставников относительно врачевания, добавила, – Я вот до сих пор не смогла научиться исцелять. Подумать только! Да я едва не довела своих учителей до белого колена.
По лицу Катастроса на секунду мелькнула улыбка, после чего он уже серьезнее спросил:
– Что это была за магия у сатира? – значит, он тоже смог рассмотреть его.
– Я не знаю. Никогда прежде такого не встречала, – ответила я. Наше веселье улетучилось в мгновение. Разговор принял уже более серьезный оборот.
– У сатиров не пробовала спрашивать? Как-никак он – один из них.
– Я намерена полагать, что он черпает силу из какого-то артефакта, а может от самого Снежного Властелина. Не думаю, что они могут что-то знать.
– Все равно неплохо было бы спросить.
– Хорошо, ты прав, я займусь этим, – ответила я, а потом добавила, – Сегодня я велела Найту собирать солдат и увозить их домой. Здесь остаются семь ложных драконов и семь людей. Этого должно хватить, чтобы взять предателя. Ты, если можешь летать и драться, тоже остаешься со мной.
Катастрос преклонил колено предо мной и произнес:
– Я готов биться с Вами до самой смерти, моя Императрица.
– Хорошо. Встань! Оставим эту формальность, – сказала я с веселой ухмылкой в попытке разрядить обстановку, и Катастрос выпрямился. Признаться честно, мне было крайне неудобно, когда мои друзья лишний раз напоминали мне, что являются моими подчиненными, – Проводим корабли и отправимся к Роцу.
Как вы думаете: какова ответственность правителя? На кого она распространяется, какие у нее пределы? Оканчивается ли она на подчиненных или распространяется еще и на врагов? Ведь, по сути, враги правителя не что иное, как плод его собственных деяний, его собственное творение. Враги и недоброжелатели направлены, как правило, против режима правления, политики в целом, личности того, кто ведет государство, его решений… Этот список продолжать можно бесконечно долго. Однако сути это не меняет. Как дети, которые воспитываются своими родителями, правитель взращивает себе подчиненных, союзников, и врагов. Вернемся же вновь к врагам.
Они тоже являются личностями, способны на обдуманные поступки. У них тоже есть ценности, идеи, мысли. Они вольны принимать решения самостоятельно. Так неужели даже за эти поступки несет ответственность правитель?
Одно сказать можно наверняка: плох тот правитель, у которого нет врагов. Значит, позиции его легко покалебимы, воля его не решительна, указания не беспрекословны. Он не пользуется авторитетом у окружающих, поскольку никто из них ему не будет ничего противопоставлять: оно незачем, такой правитель так все отдаст и всем уступит.
Как и исполнительные силы этого владыки, враги тоже могут совершить те или иные деяния. Что я хочу этим сказать? Врагами можно управлять: посредственно заставить сделать необходимое. Ведь они ведомы своей жаждой свержения или смерти правителя, которая иногда делает их слепыми. Этим-то и можно воспользоваться.
