Наконец я спросил:
– Вы слышали, что я покидаю Делос?
Потрясенная Бейлем подалась вперед, опираясь локтями о край своего дешевого стола:
– Значит, это правда? Что-то такое передавали в дневных новостях, но я подумала…
– Да, правда, – кивнул я. – Улетаю на «Дальноходе» тридцать третьего боэдромиона. Но после всего, что случилось за последние несколько недель, я…
В этот момент я все-таки сумел снова посмотреть ей в лицо, прекрасно сознавая, что отец ни за что бы так не сделал.
– …У меня осталось неприятное чувство от того, как закончился наш разговор. Я так понял, что консорциум удовлетворил ваши просьбы, когда его представители побывали здесь?
Бейлем недовольно фыркнула:
– Один обогатительный краулер и две буровые установки. Это возместит какую-то часть наших потерь, но мы по-прежнему посылаем людей в шахту с ручным инструментом.
Она отвлеклась или, наоборот, попыталась сосредоточиться, выискивая какие-то документы в ворохе бумаг на столе.
– Я должна спросить, лорд Марло. Откуда вдруг у вас такой интерес к нашей работе?
– Просто хочу исправить свою ошибку, – развел я руками с видом полной невинности.
Выждав пару секунд, я добавил, словно эта мысль только что пришла мне в голову:
– Там, куда я отправляюсь, деньги мне не понадобятся. Отец посылает меня в Капеллу.
И прежде чем она успела вдуматься в подтекст моих слов, я двинулся дальше:
– Поэтому я и решил сделать пожертвование. Сто двадцать тысяч марок.
Глаза факционария сделались большими, как обеденные тарелки.
– Вы это серьезно?
Если бы у нее отпала челюсть, как у бедного Йорика, и грохнулась об стол, я бы не очень удивился. Превосходно – именно та реакция, какую я ожидал.
– На эти деньги вы сможете обеспечить десяток рабочих бригад аварийными костюмами. Новыми. С электронной защитой и всем прочим.
Я поддернул рукав своего фрака и проверил время по терминалу. Лена Бейлем достала из ящика стола пачку безникотиновых сигарет. Подождала секунду, как бы спрашивая у меня разрешения, затем прикурила. Кончик сигареты засветился вишневым огоньком, и женщина выдохнула струю дыма прямо в пространство между нами.
– Сможем, но вы так и не ответили на мой вопрос.
– Что за вопрос, факционарий?
– Почему вы это делаете?
– Почему? Я же вам объяснил, – сказал я с притворным раздражением, приближающимся к подлинному. – Не хочу, чтобы смерть этих людей была на моей совести. Если отец не желает платить за новую экипировку, я сделаю это сам.
Я склонил голову к столу, словно указывая на некую юридическую тонкость, и добавил:
– Давайте подпишем контракт, если недостаточно моих слов. У вас будет письменный договор. Можно сказать, я настаиваю.
Еще одно облачко дыма поднялось в воздух, я закашлялся и попытался разогнать его рукой. Эта игра была мне понятна – она хотела, чтобы я почувствовал неудобство. Я улыбнулся и резко выдохнул. Генетически измененный табак не оставляет осадка в легких, но пахнет отвратительно. Нужно было попросить, чтобы она не курила. Возможно, я проявил излишнюю мягкость.
Бейлем порылась в бумагах на столе, нашла папку из кожзаменителя, раскрыла и достала оттуда кристаллический планшет и стилус с ластиком на конце.
– Вот, – сказала она, не вынимая сигарету из пожелтевших зубов.
На мгновение в комнате повисла тишина, нарушаемая только шумом транспорта под окнами здания гильдии.
Дальше предстояла самая деликатная часть плана.
Я взял планшет и с легкостью заполнил простую форму договора, прикасаясь к экрану стилусом, который переводил мои завитки в четкий шрифт галстани. Затем повторил операцию на другой странице. Работа была почти закончена, наступил решительный момент. Я положил планшет на стол.
