– Серьезно? – не удержалась я от вопроса, так же принимая стоячее положение.
– Похоже, что я шучу? – по-прежнему полная решимости, она бросила в меня подушкой, которая улетела мимо плеча в тумбочку.
– Ну, вот, теперь Вы безоружны, – подкинув свою, позволила ей вооружиться новым «оружием», а сама тем временем подняла третью, лежавшую у изголовья кровати.
– Теперь я точно не промахнусь! – она, как говорится, сломя голову, ринулась на меня. И что прикажете делать? Не могу же я вновь увернуться, позволив принцессе упасть с кровати, не приведи господь, еще и травмироваться в собственных покоях.
Приняв на себя ее атаку, сумела уронить девушку на мягкое покрывало, для видимости накрыв ее собственным «оружием» в области груди.
– Вы повержены, – улыбнулась я, присаживаясь на кровати.
– Это нечестно! – ее голос звучал, как у обиженного малого дитя.
– Отчего же? – удивленно отреагировала в свою очередь.
– Оттого, что ты несколько лет занималась военной подготовкой, а мне в это время внушали иные, более скучные и никому не нужные науки.
– Все науки важны, и когда-нибудь могут пригодиться.
– Не уверена, – она тяжело вздохнула, – не о такой жизни я всю жизнь мечтаю.
– Но титул не выбирают, он дается при рождении….
– Я знаю, – угрюмо проронила Альбина, укладывая подушку на ее законное место.– О, милостивый Господь, зачем ты выбрал для меня такую судьбу?! – наигранно взмолилась протеже, глядя в потолок.
– О, дочь моя, Вам суждено исполнить великую миссию в истории Империи, – так же иронично поддержала ее, заставив тем самым девушку залиться смехом.
– Да уж, священник из тебя, мягко сказать, никакой, – Альбина накрыла лицо подушкой, чтобы звук ее веселья не был излишне громким, что не подобает статусу принцессы.
– Ваше Высочество, Вы плачете? – продолжая говорить ироничным басом, протягивая каждое слово, словно читая молитву, подколола ее.
– О, да, – сквозь смех, еле смогла произнести хотя бы слово Альбина.
– Хотите ли Вы исповедаться?
– Александра, ради бога, хватит, – спустя несколько минут заливистого смеха, смогла, наконец, убрать с лица подушку протеже.
– Вы как? – глядя на ее мокрые глаза, широкую улыбку и румянец на лице, не удержалась я от вопроса.
– Мне еще не было так весело ни с одной фрейлиной, – вытирая слезы, произнесла девушка.
– Увы, к сожалению, я не похожа на скучных придворных девушек, – шутливо отреагировала на ее слова.
– К сожалению? Это, скорее, к великой радости! – она кинулась ко мне, заключив меня в объятия.– Я так рада, что у меня есть ты!
Неожиданное проявление стол сильных эмоций девушки, если честно, ввело меня в некоторое замешательство. В Королевской академии не допускалось подобное проявления дружеских чувств, да и вообще проявление каких-либо сильных эмоций. Конечно, никто не застрахован от страха, злости, горести или радости – это вполне естественные человеческие проявления внутренних переживаний, но вывод наружу каких-либо сильных эмоций считалось не только дурным тоном и невоспитанностью, но и неуважением к своим однокурсникам. И, естественно, строго наказывалось старшими воспитателями и наставниками. Оно и понятно – в конце концов, в учебном заведении обучаются люди, которые в дальнейшем будут служить на благо Империи, а некоторые и вовсе при самих представителях королевской власти.
– Я… – медленно протянула в ответ, пытаясь понять, как вести себя в подобной ситуации.
