Вот так я и оказался под пятой десятника Менге. Десятник был чистокровным монголом и воякой хоть куда. Он участвовал во всех походах великого Тэмучжина, ещё в те времена, когда тот был не великим. Вместе с ханом он пришёл с берегов реки Онон, где с незапамятных времён их предки пасли скот. От него я и узнал, что Чингисхан наш коренной забайкалец, только родился немного пораньше и дел наворотил таких, каких не удавалось сотворить ни одному человеку ни до него, ни после. Великий Александр Македонский по сравнению с ним был пионером-юнармейцем из игры «Зарница».
Выглядел Менге как чистопородный монгол. Высокий, жилистый, рыжеволосый, с длинной бородой и синими глазами. Неулыбчивое лицо словно вырублено из куска камня.
– Скажи мне, Менге, откуда пошло монгольское племя? – спрашиваю я десятника в короткие минуты перерыва, когда мне позволено, откинувшись головой на седло, возлежать у костра. Кроме костра, возлежать можно было на циновке и рядом с женщиной.
Менге, выдержав положенную в таких случаях паузу, начинает:
– Давно это было…
Я тут же вспоминаю нанайского проводника Григория, который спас от гибели писателя Ефремова, да и меня тоже, в третьем моём путешествии в прошлое. Он всегда начинал свои рассказы такими же словами.
– Жила вместе со своим мужем на берегах озера Байкал женщина Алан-Гоа. Было у неё два сына, рожденных от своего мужа, – продолжал меж тем десятник. – А вот ещё троих сыновей родила она от светло-русого юноши, приходившего к ней в полночь через дымовое отверстие в юрте. Уходил Буртэ-Чино (рыжеволосый) от неё рано утром, словно жёлтый пёс. Но зачатие происходило не обычным способом, а от луча света, исходившего из молодого воина и проникавшего в чрево женщины.
Так и родился от этой женщины богатур Бодончар – глава всех знатных монгольских родов. Но самое главное, что от Бодончара пошёл род Борджигинов, что значит си- неокие6.
– И чем же примечателен этот род? – поинтересовался я.
– Тем, что, благодаря Вечному Небу, этому роду принадлежит великий Чингисхан, – недовольно покосился на меня Менге.
«Так вот чем оправдывают измену их прабабушки историки семьи, – усмехнулся я. – Даже приплели непорочное зачатие, совсем как у Иисуса Христа. А мне кажется, предки куина здесь постарались. Не удивлюсь, если и Диландай тоже из этого рода».
Я сделал вид, что не замечаю его раздражения, и продолжил распросы. Одно дело прочитать такие вещи в исторической литературе, и совсем другое – услышать от человека времен Великого переселения народов.
– Расскажи мне о Чингисхане, – попросил я старого воина. – Как он стал тем, кем стал?
Менге опять недовольно покряхтел, и произнёс:
– Сдаётся мне, что воинским наукам ты предпочитаешь разговоры. Бери-ка, парень, лук и отправляйся стрелять. А о хане я расскажу тебе перед вечерней стражей.
Моя маленькая хитрость не удалась, и я побрёл на стрельбище. Стрельба из лука – это такое занятие, что не приведи господь. Если с саблей я уже обращался на уровне хорошего монгольского воина, помогла казацкая выучка, полученная во время Гражданской войны во втором путешествии во времени, то лук никак не желал посылать стрелы туда, куда хотелось мне. Скажу больше, научиться стрелять из огнестрельного оружия гораздо проще и быстрее. В луке же, начиная с колчана и заканчивая наконечником, всё имеет свой смысл. Не хотелось бы вас нагружать средневековыми оружейными терминами, но стрелять из лука хотя бы так, как здешний десятилетний сопляк, я не смогу научиться никогда.
