– А мать, амангала, акем! – выругался он при этом.
«А ты как думал, братан, это тебе не горло резать да девок перед взором умирающих родителей раскладывать, тут башкой думать надо, слова подбирать. Да такие, чтобы пятки под затылок не подвели».
– Ну, скажи ты мне ещё одно, Менге, – решил я до конца добить десятника неудобными вопросами.
Тот вздрогнул, и страх промелькнул в его взгляде. Где-то совсем рядом чирикали птички и беззаботно веял ветерок. Я даже удивился, чего это он так испугался?
– Объясни мне, десятник великого Чингисхана, почему такой бесстрашный правитель лютой ненавистью ненавидел тангутов и чжурчжэней? В чём была их вина?
– Когда-то монголы были данниками тангутов и чжурчжэней. Когда-то Тэмучжин одиннадцать лет отсидел в яме в плену у чжурчжэней. Когда-то тангуты и чжурчжэни точно так же ненавидели мой народ, – заскрипел зубами Менге. – Тэмучжин прав, им не место под Вечным Небом. На протяжении многих десятилетий каждые три года армии Алтан-царства7 совершали набеги на земли моего народа. Они убивали мужчин и угоняли в рабство женщин и детей.
– Но почему, что вы им сделали?
– Ты знаешь, почему лев убивает начинающих входить в силу львят своего помёта? – прищурился Менги.
– Они боялись, что ваш народ войдёт в силу и возьмёт верх, – догадливо протянул я.
Неужели для того, чтобы выжить одному народу, обязательно должен погибнуть другой? Тангутам уже не помочь. Теперь только ветер будет выть да гнать пески по тем местам, где некогда стояли цветущие города и оазисы, а вставшая в очередной раз с колен Китайская империя подберёт бросовые земли некогда могучего государства и присоединит их к своим. Затем станет ждать следующего завоевателя, чтобы в очередной раз растворить среди своей тысячелетней культуры неосторожных победителей. Века идут, народы сменяют друг друга в вечной борьбе за место под солнцем. И только великая Поднебесная не принимает в этом активного участия. Весь мир и так кружится вокруг спящего дракона. Надо просто вытянуть ладонь и подождать, когда плод созреет и упадёт в неё сам.
Глава 3
КАК ЧУЖОМУ СТАТЬ СВОИМ
Сказки о том, что я вместе с Диландаем спустился с небес, вещь приятная для самолюбия дикого варвара, уже второй месяц не видевшего элементарных благ цивилизации. Но поверить в то, что куины – это избранный богами народ, который спустился с небес, а я чуть ли не мессия, это уж извините, это не ко мне.
– Русич я, Диландай, и маманька моя из запорожцев ссыльных была, и папаня из белорусов-переселенцев, – смеялся я на все приставания красивого здоровяка.
За последнее время мы с ним неплохо поладили, и между нами даже возникло что-то вроде дружбы.
– Смотри, как бы на нас косо смотреть не стали, – пошутил я как-то.
Парень насупился и отвернулся.
– Э, ты чего? – не понял я.
– Ты знаешь, что защитников крепости, которые смеялись над прелестями монгольских жён и кричали, как весело они станут проводить с ними время после того, как разобьют нападающих, Чингисхан заставил всех до одного подвергнуть содомистскому принуждению и умертвить? – произнёс Диландай строго.
– Круто! – присвистнул я и добавил: – А нечего языки распускать, задница целее будет.
Вообще, насколько я успел убедиться, женский вопрос у монголов стоял очень просто: если ты не монголка и не мать воина, то тебя не существует, ты мясо. А вот Бортэ, жена Чингисхана, даже сама водила тумены в бой. Жёны монголов могли на равных сидеть с ними за столом, материться и хлестать тарасун
