– А что из не гарантированного? Я так понимаю, это и есть самое «вкусное»?
– Да, Вы правы. Прибор, в теории, стимулирует и воссоздает утраченные нервные связи. Вы, возможно, сможете двигаться. Хотя этому придётся учиться заново.
– А что насчёт зрения?
– Со зрением сложнее. Если вы в курсе, зрением и движением управляют разные отделы мозга. Мы разработали методику восстановления двигательных нервов. Но здесь есть одна тонкость. Устройство заказчика многофункционально. И позволяет подключить дополнительное оконечное устройство и блок обработки данных. Но удастся ли передать «картинку» в мозг – непонятно. Шанс маленький, но он есть. Но свет и тень, а также цвета, вы различать, скорее всего, сможете.
– Заманчиво. Возможность ходить, немножко видеть, достойная зарплата, бесплатное медобслуживание. Ну, прямо сбыча мечт. И в чем подвох? Огласите весь список, пожалуйста!
– А минусы вы должны оценить сами. Вам предстоит сложная и опасная операция. Даже не полостная, а нейрохирургическая. Без гарантии успеха. И с непредсказуемым результатом. Есть вероятность осложнений: от полного паралича до летального исхода. Ну, и речи о естественном восстановлении функций уже не идёт.
– Хм, какое интересное предложение. Некий ветеринар и нейрохурург-самоучка собирается вставить мне в черепушку непонятную железяку с неизвестными функциями, которая может меня прикончить или превратить в полный овощ. Зато с небольшой вероятностью восстановить работу рук и ног, и ещё более туманными перспективами различать свет и тени, взамен на минимальную оплату? Умеете же вы убеждать, Игорь Николаевич. Конечно, я согласен!
–-
Палату мне выделили уютную. Во-первых, я был в ней один. Во-вторых, в ней не было сквозняков. А вот солнышко в окошко заглядывало: тепло на щеке ощущалось, и койка, судя по всему, стояла неподалеку от окошка. Судя по эху, комната была размером со стандартную квартиру – примерно 3х4 метра. А вот замок заедал: чтобы он закрылся, приходилось сильно хлопнуть дверцей (очевидно, обычной филенкой).
Меня в комнату затащили на чем-то вроде кресла на колесиках. В лифт (когда забирали из дома) оно не вошло, так что по лестнице меня тащили два крепких мужика, пропахших табаком, луком и, немножко, алкоголем. А машина была новая: с автоподъемником, на котором меня подняли, чтобы закатить кресло в салон. Тут же устроился один из «грузчиков», и рядом со мной расположилась женщина (наверное, фельдшер, к которой грузчик обращался «Марина»). А последней в салон втиснулась Ма.
Ехали мы по достаточно ровной дороге (или машина была с хорошими рессорами), дорога заняла минут 40 (ну, насколько я могу определять время при отсутствии часов и телефона). Затем меня все те же мужики выволокли из салона. Кресло вкатили по пандусу на небольшую лесенку, затем вкатили в обширный (судя по эху от шагов) холл, немного прокатили по коридору и завернули в эту самую палату. Мама тут же начала рассовывать в тумбочки какие-то пакетики, что-то развешивать на вешалки (видимо, мою одежду для прогулок). Судя по всему, она слишком уж уверовала в мифический «прибор» разработанный во времена СССР. Ну, сильна у старшего поколения вера в качество и чудодейственность науки, которая была развита во времена их молодости именно в советских институтах.
Я вырос уже при новых реалиях, и был настроен чуть более скептически. Но, во-первых, противоречить Ма и отговаривать ее от попытки мне помочь, выражая сомнения и разрушая ее надежды, мне не хотелось. А во-вторых, меня тоже настраивало на миролюбивый лад волшебное слово «халява», так как загадочный Игорь Николаевич обещал сделать нейрохирургическую операцию совершенно бесплатно.
