Ориентироваться в этой густой и беспросветной черноте было практически невозможно, но удерживая в мыслях весь примерно пройденный путь, Азарике с горем пополам удалось избежать столкновений с возвышающимися то тут, то там, металлическими вешалками, какими была от и до усеяна вся комната. И вот, выбравшись наконец с этого своеобразного поля боя целой и невредимой, она остановилась перед большой бетонной дверью, наощупь распознав ее по внушительным отслаивающимся кускам засохшей краски. Приподняв руку, стиснутую в кулак, девочка с некоторым усилием постучала в нее, и тут же – испугавшись собственных ударов, гулким эхом отскакивающих от шероховатой бетонной поверхности и тотчас же растворяющихся в пространстве – остановились, внимательно прислушиваясь. После такого созданного ею шума она ожидала услышать по ту сторону двери что угодно: неразборчивый нарастающий голос, приближающуюся непонятную возню, – или даже издевательский смех, раз уж на то пошло…
…но никак не продолжение гробовой тишины.
Не желая верить в происходящее, какое-то время девочка продолжала напряженно вслушиваться, стараясь уловить хоть какие-то малейшие признаки чьего-либо присутствия в коридоре, но в итоге сдавшись и убедившись, что там действительно никого нет, она задала себе лишь два единственных логичных в такой ситуации вопроса, которые так и напрашивались в ее сознание: «Если там пусто, кто тогда запер дверь? И что мне теперь делать»?
Покрутившись на месте, Азарика приняла, как ей тогда казалось, наиболее разумное решение, которое заключалось в… безостановочном стучании по двери. Со временем кто-то ведь обязательно должен посетить раздевалку, ну или хотя бы просто пройти мимо? И, вновь приподняв свой маленький кулачок, она стала тарабанить в бетонную поверхность с новой силой.
Вдруг откуда-то позади донесся странный приглушенный звук, чем-то напоминающий падение бумажного пакета и вылетевшего оттуда при ударе об деревянный пол маленького детского ботинка. Прекратив стучать, девочка застыла, прислушиваясь. Все та же тишина. Повернувшись в возможную сторону источника недавнего шума, она уже механически сощурилась, хотя и прекрасно осознавала, что в кромешной тьме это не даст ей никаких результатов. Как и ожидалось, она ничего не увидела. И тогда, шумно сглотнув от волнения, малышка поняла, что ей ничего не остается, кроме как постараться нащупать стену раздевалки и, придерживаясь ее, аккуратно двигаться вперед. Так она и сделала.
Никогда прежде Азарика не испытывала перед темнотой ни страха, ни паники. Прохладными лентами тьма обволакивала все ее тело с головы до ног, создавая ощущение максимально уютной и комфортной обстановки. Она прятала девочку от чужих насмешливых глаз и злых оскалов, укрывая своими величественными крыльями, сотканными из нитей самого мрака. Как можно бояться того, что по-своему пытается помочь тебе?
В каком конкретно месте неизвестный шум дал о себе знать – сказать было сложно, и это, конечно же, несколько затрудняло поиск его источника. Будь у Азарики сейчас в руках хотя бы один слабенький фонарик, он существенно облегчил бы задачу. Наступив в итоге на что-то шуршащее, ученица от неожиданности поспешила одернуть ногу от незнакомого объекта. Какое-то время она лишь молча вглядывалась в темный пол, решаясь: подойти или нет? Но что, если в конечном счете этот предмет окажется ничем иным, как просто чья-то упавшая сумка или плащ, а девочка только зазря потеряет надежный ориентир в виде стены? И как потом заново пытаться найти его, не налетев при этом лбом на металлический столб?
