Инари: легенда о мироходце - страница 15

Народу перед храмом собралось невероятно много. Ещё бы: какой стыд – совершить нарушение при храме в канун праздника! К тому же на скамье подсудимых оказались ни какой-нибудь убогий воришка или распутная девица, а уважаемые люди. Новость о том, что служительница святилища собиралась сбежать с военачальником Лорда разлетелась по окрестным землям с молниеносной скоростью.

Среди пришедших понаблюдать за процессом было много воинов. Со многими из них в последнем походе Джун сражался плечом к плечу, кому-то протягивал руку помощи, кого-то спасал от верной смерти. Молодые люди, которых раньше Джун вёл за собой, теперь искоса смотрели на него и тихо переговаривались между собой. Старшие товарищи по ратному делу – осудительно качали головами и при этом несомненно думали, что слишком рано этому юноше доверили такое высокое место.

Поникшая мать Кен Джуна сидела в первом ряду. Её поддерживали за руки братья. Когда она прибыла, ей разрешили увидеться с Джуном наедине. Во время свидания госпожа Кен сказала всего одну фразу:

– Хорошо, что отец этого не видит: он бы не пережил такого позора!

Когда ударили в гонг начался суд.

Джун был готов принять любое наказание, он знал, как бы с ним не поступили – он справится. Страх его был только за Сон У: она была непривычна к тяготам жизни, она не сможет бороться и пережить лишений и презрения.

Лорд, как господин, в землях которого произошло преступление, объявил, что сегодня здесь судят за попытку нарушения Высшей воли Кен Джуна, воина и землевладельца, и Сон У, служительницу храма Правосудия и Справедливости.

Всё, что говорилось и происходило дальше Кен Джун воспринимал как сквозь пелену. Внизу шумела толпа, но он смотрел только на Сон У, которую держали на противоположной стороне площадки. Она была одета не как служительница храма, а в крестьянские укороченные чёрные брюки и простой лиловый жакет. Девушка дрожала, хотя день был теплым и ясным, всё время плакала и заявляла, что признаёт свою вину и просит прощения, потому что, идя наперекор Высшей воле не имела никакого злого умысла.

Когда же настала очередь Кен Джуна, он также признал свою вину и просил наказать только его, поскольку он прекрасно знал о возможных последствиях своих поступков.

Снова ударили в гонг.

Оверлорд поднялся со своего места, демонстрируя недюжинный рост. Его красные глаза то ли горели пламенем, то ли наливались кровью. С ушей свисали длинные серьги. Сам Они по случаю праздника был облачён в торжественный красно-серый длиннополый мундир. В полной тишине он и объявил приговор:

– Как защитник Высшего порядка в Дай-го и с учётом того, что обвиняемые намеренно шли против Высшей воли, указываю, что единственным решением в сложившейся ситуации должно быть её исполнение: Кен Джун и Сон У никогда не должны быть вместе. А потому Кен Джун с позором лишается возможности возглавить клан. Так же он будет разжалован в звании, но как искусный воин продолжит служить Лорду под флагами Оверлорда и на благо Дай-го. Что касается служительницы храма Сон У, раз её не утраивают правила Дай-го, она будет отправлена в другой мир. Но перед этим собственноручно напоит Кен Джуна чаем забвения, отчего он о ней полностью забудет. Никто из присутствующих здесь никогда не должен напоминать о случившемся или попрекать Кен Джуна и Сон У, ибо после того, как свершится Справедливость и Правосудие, они полностью искупят свою вину.