Объявили чайную церемонию. Приготовление чая тянулось бесконечно долго. Теперь толпа внизу уже не гудела. Женщины украдкой плакали. Старики сочувственно вздыхали. Но никто не уходил. Кен Джун рассмотрел даже крутившуюся возле лисицу, подумав, что и оборотни пришли посмотреть на то, как свершится Высшая воля.
Наконец, Сон У разрешили приблизиться с подносом.
Руки её тряслись настолько, что когда она подавала чай, то разлила всю чашку. Пришлось наполнять её второй раз. Теперь Джун взял её ладони в свои и приблизил чашку к губам. Из её рук Джун был готов пить что угодно, даже яд.
– Мне жаль, мне очень жаль, – повторяла девушка.
– Ничего, это ничего, – отвечал ей юноша, а когда чашка была пуста добавил: – Ничего не бойся, я найду тебя.
– Лучше побереги себя, Кен Джун, – сказала Сон У.
И её повели к Вратам.
Врата были частью храмового комплекса, но старше его самого. При строительстве храма Врата перенесли из какого-то другого места. И, если не считать того, что выглядели они древними, ничего особенного в них не было. Резные красные деревянные тории, установленные на самом краю скалы, на которой был воздвигнут храм. Пройти через них даже при желании было невозможно: любой попытавшийся это проделать, без сомнения упал бы в пропасть и разбился. И тем не менее, легенда говорила, что это портал в другие миры.
Сон У шла в сопровождении источавшего холод Оверлорда, но теперь уже была спокойна, будто ею овладело полное безразличие ко всему. Каждый её шаг отдавался в голове Джуна гулким эхом, он чувствовал, что девушка будто бы хотела быстрее дойти и окончить этот мучительный процесс. Вот последний удар её туфель о камень, и как только она занесла ногу над пропастью, проём вспыхнул ярким пламенем. Толпа внизу ахнула. А Сон У пропала.
Кен Джун пришёл в себя. Пока он восстанавливал события прошлого, на землю опустилась по-настоящему темная летняя ночь. Перед юношей догорал костёр, внизу поблескивала и журчала река, а в двух шагах у корней раскидистого кедра сидела белая лисица. Некоторое время они молчали. И юноша был уверен, что Ынхе знает, что за сон он видел.
Воспоминания, которые вернулись к Кен Джуну, приносили невыносимую боль, несравнимую ни с одной раной, полученной на поле боя. Боль накатила как волна своей первобытной силой, которой невозможно противостоять. Весь тот хаос чувств, наполнявших юношу прежде без причины, теперь обретал смысл. Прошлое, которого не изменить, утрата, которую не восполнить, но в то же время где-то в глубине души Джуна продолжала жить любовь и надежда на то, что в неизвестном и далёком другом мире его, возможно, все ещё ждёт Сон У.
Наконец, глядя в темноту, Кен Джун сказал:
– А правда, что кицунэ создают иллюзии неотличимые от реальности? Сможешь показать мне вторую луну в небе?
– Луны и так две, – ответила девушка-лисица.
Кен Джун поднял голову. На небе действительно было две абсолютно одинаковые луны. Ынхе подмигнула ему.
С севера же надвигались настоящие плотные тучи. Собиралась обещанная гроза.
– Кто-то едет, – навострив уши, предупредила лисица.
– Кому бы понадобилось ехать ночью в лес, особенно перед дождем? – не придал значения её беспокойству юноша.
– Это меня и тревожит, – лисица прибилась к ноге воина.
– Не беспокойся, – потрепал её Кен Джун. – В моих владениях нет разбойников. Сейчас узнаем, кто эти добрые люди. Возможно, это мои слуги, забеспокоились о том, что я не вернулся затемно.
