Инари: легенда о мироходце - страница 2

– Какова самая большая ошибка? – спросило божество, глядя прямо на мальчика.

Джун сидел на земле и хлопал глазами, судорожно соображая.

– Какова самая большая ошибка? – повторила Инари.

– Пасть духом… – прошептал Джун, закусывая губу.

Госпожа Инари улыбнулась и хлопнула в ладоши. При этом зазвенели на ветру её поясные подвески с фениксами, а время снова побежало вперёд.

Джун еле заметно поклонился, встал и окончил выступление.

Кто рассыпал каштаны перед его выступлением, Джун так и не узнал, но он завершил школу одним из лучших учеников.

Погруженный в воспоминания, Кен Джун достиг храма. Звуки беспокойного дня не пробивались сюда: даже юркие сойки держались подальше от «дома белых лисиц», непременных спутниц Инари. Были ли местные лисицы настоящими оборотнями, или того хотели суеверия селян, но особая белая порода облюбовала эту территорию, охотясь поблизости на мелкую дичь, не брезгуя ни яйцами пернатых, ни мышами. Когда-то у храма лис прикармливали именно для того, чтобы они охраняли его от грызунов, но прикорм прекратился, а лисы остались.

На территории обители Инари Джун прежде всего прошёл к источнику с бамбуковыми ковшиками. Вода здесь текла непрерывно и никогда на застаивалась. Он омыл руки, затем разжег огонь в каменных фонарях, и очистил кадильницы. Достав из мешочка на поясе палочки благовоний, он поместил их горизонтально в кадильницы и чиркнул огнивом. Пламя ярко вспыхнуло. Влажный воздух лесной низины смешался с запахом сандалового дерева, жженого сахара и эссенции розы.

Выполнив эти нехитрые манипуляции, Джун огляделся по сторонам.

Женщина в ярко красном облачении поднималась к нему из глубины сада. Воздух вокруг неё наэлектризовался, а кусты там, где она проходила, распускались алыми розами.

– Госпожа Инари! – Кен Джун преклонил колено и опустил голову.

По храму пролетел ветерок. Зазвенели тонкие язычки подвешенных под сводами колокольчиков.

– Джун, доблестный воин из славной семьи Кен, – оглядела юношу Инари, – отрадно видеть тебя вне поля боя. Последняя битва была тяжёлой, не так ли?

Вопрос божества не был праздным. Ходили легенды, что госпожа Инари сама участвует в самых ожесточенных сражениях. Некоторые воины утверждали, что лично видели её сияющий клинок в самый разгар битв, а поэт Хо даже написал песню о том, как его господин сражался с божеством плечом к плечу в своей последней схватке, когда получил смертельную рану.

Исходя из этого, Кен Джун не мог исключить того, что покровительница воинов участвовала и в последней их битве, когда они под предводительством Оверлорда вышли к Горизонту событий. Последняя схватка с противником была одной из самых кровавых с того времени, как Дай-го возглавил Они, получив титул Оверлорда. Хотя без сомнения враг ещё не раз попробует атаковать новые границы и отбить территории, потому что, находясь за Горизонтом событий, он не имеет никакого влияния на внешний мир.

Тем временем божество обошло алтарь с кадильницами, давая себя рассмотреть.

Одета Инари была в открытое шёлковое красное платье без верхнего халата, чего в Дай-го женщины себе не позволяли (разве что за исключением девушек в чайных домах). В цвет платья пылали коралловые губы. Светлые волосы были убраны в затейливую причёску, открывая шею и уши, украшенные изделиями с лунным камнем.

– Как поживают парчовые карпы в Вашем пруду, которых привезли из озера на Хрустальной горе? – осмелился заговорить Кен Джун, рассудив, что госпоже вовсе неинтересно было знать, что во время последней битвы от трижды был на волосок от смерти.