Читать онлайн Фридрих Убервег - Основы истории философии. Том 2. Философия христианской эпохи

Религиозные факты, представления и идеи христианства дают также философскому исследованию новые импульсы. Философское мышление в христианскую эпоху направлено преимущественно на теологические, космологические и антропологические предпосылки библейского учения о спасении, основание которого лежит в сознании закона греха и искупления.

О философии христианской эпохи вообще пишут: Генрих Риттер, Христианская философия, 2 т., Гёттинген, 1858—1859; К. Сансеверино, Христианская философия в сравнении с древней и новой, Неаполь, 1862 и след.; то же в сокращённом изложении, 2 т., Неаполь, 1868; он же, Элементы христианской философии, Неаполь, 1864; Генрих фон Штейн, Семь книг по истории платонизма, Гёттинген, 1862—1875, 3 ч.: Отношение платонизма к философии христианских времён. Ср. более подробное изложение в Истории философии Риттера, т. V и след., Гамбург, 1841 и след., а также соответствующие тома упомянутых выше (часть I, 5 изд., с. 9 и след.) сочинений Бруккера, Буле, Теннемана, Гегеля и др. Здесь же можно упомянуть Й. Г. Мусмана, Основы общей истории христианской философии, Галле, 1830. В связи с трактовкой Риттера весьма подробно рассматривает понятие христианской философии и главные моменты её развития Фердинанд Христиан Баур в V томе Теологических ежегодников, Тюбинген, 1846, с. 29—115 и 183—233; ср., однако, ответ Генриха Риттера в: Теологические исследования и критика, год XX, т. 2, 1847, с. 527—643. Ср. также догматико-исторические и церковно-исторические труды Мосгейма, Мюншера, Августи, Неандера (помимо Истории церкви и догматов, особенно также Лекции по истории христианской этики, изд. Д. Эрдманом, Берлин, 1864), Гизелера, Людвига Фридриха Отто Баумгартена-Крузиуса, Хаазе, Клее, К. Р. Гагенбаха, Прессансе, Баура, Ниднера, Бёрингера, Филиппа Шаффа, Фридриха Ницша (История догматов, т. I, Берлин, 1870), Историю развития учения о личности Христа Дорнера, Штутгарт, 1839, 2 изд., 1845—1853, Христианское учение о примирении Баура, Тюбинген, 1838, Христианское учение о Троице и воплощении Бога, Тюбинген, 1841—1843, и многие другие богословские сочинения. К натурфилософскому вопросу относится: Жан де Васконселос, Quid de vi vitali patres aut doctores ecclesiae senserint, дисс., Росток, 1868. Философскую теологию затрагивает: Филиппо Капозза, Sulla filosofia dei padri e dottori della chiesa e in ispecialità di S. Tommaso, Неаполь, 1868.

За творческой первоначальной эпохой христианства следует в Средние века период преимущественного развития сознания о противоположности между Богом и миром, святостью и грехом, священниками и мирянами, Церковью и государством, вообще о противоположности, в которой человеческий дух находится по отношению к Богу, к самому себе и к природе, то есть о своей связанности; затем, в Новое время, наступает период преимущественного развития сознания о восстановленном из противоположностей единстве, то есть о примирении и свободе духа.

Философское мышление в патристический период ещё пребывает в теснейшем единстве с теологическим и участвует в формировании догматов; затем, в качестве схоластики, оно вступает на службу теологии с целью придать уже в основном сложившемуся догматическому содержанию научную форму посредством логического упорядочения и обоснования с помощью философских учений дохристианской древности. В Новое время философия постепенно обретает всё более свободное отношение к христианской теологии и даже к античной философии, становясь самостоятельной наукой как по форме, так и по содержанию.

Разграничение материала истории философии от материала истории теологии представляет немалую трудность, особенно в патристический и схоластический периоды, ввиду их фактической тесной взаимосвязи; точно так же разграничение с историей естественных наук затруднительно в Новое время. Однако в определении философии как науки о принципах содержится критерий достаточной строгости.

Рассмотрение религиозных и теологических основ должно предварять изложение философии древнехристианского времени в качестве введения, а само изложение начал христианской философии должно включать в себя фундаментальные догматико-исторические определения – если только живой организм того религиозного мышления не должен быть произвольно рассечён по чуждой ему мерке позднейшего разделения на theologia naturalis и theologia revelata. Только так можно проникнуть в генезис и взаимосвязь христианских идей.

В полемике против иудеев и эллинов, против иудаистов, гностиков и еретиков всякого рода церковное догматическое учение развивалось, причем философское мышление способствовало формированию церковной доктрины: до Никейского собора – в выработке основных учений, после него – в их дальнейшем развитии в развернутую систему догматов. У Августина новое и своеобразное в его учении утвердилось благодаря внутренней и внешней борьбе против направлений манихеев, неоплатоников, донатистов и пелагианцев. Однако после того, как церковное учение уже развилось в систему догматов и достигло прочного состояния, оставалось задачей школы его систематизация и обоснование путем соответствующей переработки античной философии; в этом состояла задача схоластики.

Правда, противопоставление патристики и схоластики не является абсолютным, поскольку уже в патристический период, по мере того как догмат обретал завершенность, мышление все более служило его упорядочиванию и обоснованию. С другой стороны, в схоластический период догмат еще не был во всех отношениях завершен, но продолжал развиваться под влиянием богословско-философской мысли. Однако эта относительность не отменяет различия между периодами, а лишь подтверждает, что, как можно увидеть в деталях, истоки схоластического типа философствования восходят ко времени отцов Церкви (так, уже Августин в нескольких местах выразил схоластический принцип, что то, во что уже твердо веруют, следует стремиться познать и светом разума, тогда как в сочинении «De vera religione» (гл. 5) он утверждает единство философии с истинной религией и вообще не исключает путь от разума к вере). С другой стороны, наиболее выдающиеся схоласты все же в определенной, хотя и меньшей степени, могут считаться отцами Церкви и церковного учения (как и некоторые из них носят этот почетный титул, см. ниже §6).