– Привет вам от него.
– Ну да, – рассмеялась Елена Александровна, – Ты дома переоденься. А то он наш запах учует, кошмары приснятся. Бездомную жизнь вспомнит.
Я уже шла вслед за ней в вагончик. Собаки лаяли, но по-иному. На меня им стало наплевать, она радовались, что видят хозяйку, и просили обратить на них внимание. Справа в клетке сидел щенки. Совсем маленькие, не в шерсти, а в младенческом пуху ещё, разных цветов. И даже они, несмышлёныши, затявкали на разные голоса, увидев Елену. Не иначе, мама родная.
– Знаешь, есть собаки, которым и в приюте неплохо. Вот Принцесса, например, – Елена Александровна потрепала по шее рыжую собачку, которая увивалась у её ног. – А Барошка, нет… Он домашний по натуре… Люди думают, большой – значит опасный. А он добрейший мальчишка по природе своей.
– Ой, у меня в сумке сосиска, – вспомнила я про забытый хот-дог, – Можно щенкам дать?
У Елены жалостливо сошлись брови на лбу:
– Ни в коем случае! Для них сейчас только диета. Знаешь, где мы их нашли? В лесу кто-то выкинул… Шли лыжники и выбегают им навстречу организованной толпой вот эти дети. Какая-то дрянь их выкинула… В мороз… Семь штук. Голодные, лапы обморожены, худющие, инфекций уже нацепляли – выше крыши. Мы сейчас для них рисовый бульон варим.
Деревянный вагончик оказался изолятором. Здесь тоже были собаки. Робко тянулся к нам маленький серый пудель, совсем слепой, старый. За перегородкой, на матрасиках спали, не поднимая голов, две больные собаки. В клетке над ними сидела новенькая кошка – чёрная, с изумрудными глазами. Смотрела мрачно на это безобразие – засилье собачье. Еще один пёс – большой, с каким-то кожным недугом – «тыл» его был весь лысый, тянулся к пакетам – спрятанным под столом.
Высокая, очень красивая девушка, одетая совершенно так же как Елена – комбинезон, перчатки, маска – приветливо кивнула мне, и сразу:
– Елен Санна, что ещё в кастрюлю закладывать?
– Сейчас, подожди, – Елена открыла маленький холодильник, и стала вынимать продукты, – Там, где рыбный суп, вот эти головы рыбьи положите. А для остальных – вот это, это… – она стала грузить куски в ведёрко, которое держала девушка, – нам, Каринка, сейчас главное щенков накормить.
– Погодите, значит, я сперва курицу варю, потом вылавливаю её, и закладываю рис… Минут двадцать пусть кипит, да?
– Ага, и возвращайся скорее – будем прививки щенкам делать, одна я их не удержу.
Кроме ведёрка Карине нужно было нести ещё два пакета. Их подхватила я:
– Давай, помогу…
Елена Александровна одобрительно кивнула.
И мы пошли. Нет, одна за эту загородку я бы точно не решилась войти. Все собаки тут же к нам бросились, но до меня им уже дело не было, они вились вокруг Карины и еды.
Карина открыл дверь в сооружение наподобие ангара. Мама дорогая! Я-то думала, что увидела уже всех приютских собак. Но здесь… Во всю длину ангара в три ряда стояли клетки. А кое-где и в два этажа. И в каждой сидело по две собаки. И запах здесь был – к нему надо привыкнуть! И лай поднялся такой, что заложило уши.
Позже, когда я пригляделась и освоилась тут, я поняла, что и сама Елена Александровна, и девчонки-волонтёры каждую свободную минуту моют, чистят и скребут клетки, подстилают свежие газеты. Что все псы сыты и здоровы. Но тогда я видела лишь сумятицу – морды, уши, хвосты, оглушительный лай, вдыхала тяжёлый терпкий запах. К тому же, мне казалось, что вот сейчас звери вырвутся из клеток и разорвут меня на клочки.
