Едва слышный вой наполнил разгромленную комнату. Эльм пытался вырваться из обжигающих невыносимой болью рук, но инквизитор держал крепко.
– Где тайник? – прорычал Феликс, и перед глазами встал образ небольшой дощечки, ладно подогнанной к оконной раме и скрывающей нишу в подоконнике. – Умница.
Инквизитор отпустил домового духа почти развоплощённым, и тот поспешил скрыться в стене, ведущей в умывальню. Спрятавшись на чердаке в старом сундуке с изъеденными короедом стенками и проржавевшими петлями, Эльм тихонько заплакал, сгустившись из последних сил, разглядывая картинку, нарисованную для него Ингрид. На ней дух сам читал книгу и радостно улыбался. Домовый дух очень надеялся, что ведьма однажды вернётся, и пообещал себе, что тогда ни за что уже не будет изводить её своими капризами. Только бы вернулась.
Феликс подошёл к окну и нажал на почти слившуюся с рамой дощечку – если не знать, где она, найти невозможно. Хитрая ведьма. Поддавшись механизму, ещё одна дощечка приподнялась над поверхностью подоконника и съехала в сторону, открывая спрятанное в тайнике.
Засушенная гроздь рябины, цепочка с подвесом из изумруда, несколько билетиков с сезонной ярмарки, пара выпавших чёрных усов Кастеля, несколько маленьких ракушек из Соколицы, из неё же ил в крохотной баночке, бутылочка искусной работы зелёного стекла… Феликс недоумённо пересмотрел свои находки и в бешенстве сбросил всё на пол, от души пройдясь по безделушкам сапогами. Эта ведьма слишком хитра, но ей не обмануть высочайшего инквизитора! Она должна совершить ошибку, и этот момент он не упустит.
– Даэмон! – крикнул Феликс, выходя из комнаты Ингрид, но ответом ему снова была тишина.
Солнце уже село, за окном царили сумерки и легонько стучал по стеклу осенний дождь, а брат так и не появился. Дурное предчувствие вынудило инквизитора сбежать по ступеням во двор. Орден уже убрался в селение, расквартировавшись у местных, и звать их сейчас означало поставить под удар Даэмона. Инквизитор хоть и относился к нему снисходительно, но потерять ещё и его был не готов. Достаточно было бьющейся в лихорадке матери.
– Даэмон, – неуверенно позвал Феликс, но демонолог исчез так же, как кот и ведьма.
Крупные капли значительно усилившегося дождя забили косыми ударами, стекая по лицу замершего посреди двора мужчины. Превратившись в ливень, они мгновенно намочили одежду, а Феликс всё растерянно вглядывался в густую пелену воды, надеясь разглядеть хоть что-то. Он ещё никогда не оставался один, без семьи, без возможности хоть с кем-то поговорить, и это чувство инквизитору не понравилось. Оно делало его слабым и неуверенным, недостойным своего звания. А слабость нужно уничтожать.
Подавив взметнувшееся в душе сомнение, Феликс направился к конюшне.
Через час инквизиция нашла брошенные Даэмоном вещи. Они сиротливо лежали в ямке за сараем, чуть присыпанные землёй, а от них уходили ещё угадывающиеся в расхлябанной от дождя земле следы крупных лап, напоминающие собачьи, с углублениями от длинных острых когтей.
Служители Ордена не заметили, как изменился в лице старший брат, узнав эту новость. Впервые он почувствовал сожаление, что у Даэмона была от него тайна, которую он сейчас по неосторожности открыл инквизиции. Но Феликс быстро взял себя в руки. Слабым в Ордене не место. Значит слабость нужно уничтожить.
– Сообщите Совету, – Феликс развернулся к глашатаю с лицом, не выражающим ни единой эмоции. – Судя по следам, это призрачный пёс, один из сильнейших демонов. Нам нужны ловчие из лучших демонологов и нейтрализатор потусторонней энергии.
