В ответ на мои слова ребенок затряс головой и опять зашипел на своем непонятном языке. Он продолжал лежать, видно, очень долго был связан, и тело его затекло. Периодически он пытался пошевелиться, но движения были хаотичными и нелепыми. Превозмогая не проходящую неприязнь, я решилась помочь ему. Ухватив ребенка под мышки, приподняла его и постаралась поставить вертикально. Толстые мягкие ножки подкашивались, словно ватные. Я держала тяжелое тело на вытянутых руках, подальше от себя, хотя это, конечно же, никак не могло защитить от запаха.
Ребенок подрыгал ножками и постепенно кое-как установился в шатком положении. Он прошел несколько шагов, качаясь и неуклюже переваливая свое жирное тело то направо, то налево. Я почти пришла в себя. Правда, ощущения такие, словно застряла в другом измерении, настолько невероятным представлялось мне происходящее. Уродец повернулся ко мне. Его испачканное лицо выражало такое страдание, что я чуть снова не разревелась. «Ну и куда мне теперь его девать?.. Но не оставлять же было его в машине маньяка?!»
– Тврччээ ээ хршпт мвршшш, – снова прошуршал ребенок.
Я не могла распознать в этой бредятине ни одного знакомого слова. «Тврчээ» – похоже на «творчество». Только причем здесь творчество может быть? Тем более, если далее следуют «хршпт» и «мвршшш».
– Я не понимаю, что ты говоришь, – устало сказала я. – Ты-то хоть меня понимаешь?
В его глазищах я увидела понимание, но он продолжал скрипеть по-своему. Я почувствовала себя полностью опустошенной.
– Пойдем на кухню, – произнесла я. Ребенок смотрел на меня. Я махнула рукой, приглашая его следовать за мной. Он сразу же понял и, переваливаясь на своих коротких столбиках, последовал за мной. Я усадила его на табуретку у батареи, а сама села за стол. «Интересно, есть ли у меня дома что-нибудь спиртное? Ну или хотя бы просто пиво? Что-то как-то мне не по себе…»
Я пошарила в холодильнике и нашла пол-литровую банку джин-тоника. «Интересненько, сколько она тут стоит?» Я коктейли не пила, их очень любила моя подружка. Наверное, на какие-то наши посиделки принесла, да и забыла. Ну что ж, хотя бы это, пусть и отрава. Я вскрыла банку, сделала маленький глоток и даже не заметила никакого алкоголя! Нда… стресс.
Тем временем ребенок слез со стульчика и подковылял к окну. Уставившись своими несоразмерными глазами в черное ночное небо, он застыл, держась заплывшими пальчиками за подоконник. «Впервые видит, что ли?» – удивилась я.
Толстая ручонка махнула в сторону мерцающих звезд.
– Пшшт крч прстсссссс… Тркпршсс эээ прээээ.
За этим последовал глубокий вздох. Вздох, наполненный горечью и печалью, совершенно недетской. «Кто же он такой?»
Странный ребенок смотрел на небо и бормотал что-то на своем непонятном языке. Потом он показал на себя, на небо. Затем протянул руку вверх и сделал движение, словно что-то спускается сверху вниз, после этого снова показал на себя.
– Ты что, оттуда? – я кивнула на небо, затем на ребенка.
Он снова залопотал по-своему, тряся огромной головой. «Совсем замечательно. Я домой инопланетянина притащила». Почему-то мысль, что существо не отсюда, никаких эмоций во мне не вызвала. Наоборот, это все объясняло: и его странную внешность, и неизвестный язык. Интересно, как он оказался в машине того мужика? Может, маньячила этот быстро сообразил, что к чему, и решил на нем заработать? Передал бы куда следует, денежку бы получил. Конечно, если бы после этого жить остался. Всякий знает, владеть секретными сведениями опасно для жизни!
