«Мамочки! – подскочила я. – Так это ж я теперь такими сведениями владею…» В голове живенько нарисовалась картинка, как под покровом ночи я оттаскиваю «ребенка» обратно в лес, по которому с ним бежала, и, с облегчением вздохнув, оставляю его там на произвол судьбы. «Нет, я так не смогу. Только что же делать? Как с ним объясняться? Зачем он здесь вообще появился, не упал же он со своего неба? Прилетел? На чем?» Целая куча вопросов, и ни одного ответа.
Ладно. Начнем с того, что попытаемся его накормить. Вряд ли он воздухом питается. Может, снизойдет до того, чтобы попробовать нашу земную еду. Уж точно сейчас гуглить «чем питаются детоподобные неприятного вида инопланетяне», не стоит. Наверняка, существуют те, кто все или почти все знают и так просто в покое нас не оставят. Мальца на опыты, а меня… ну, меня… Даже думать не хочется!
Я-то точно буду про него молчать в тряпочку, а вот по поводу других людей – сомневаюсь. Придется какое-то время нам пожить в изоляции.
Открыв холодильник, я скептически оглядела содержимое. Собиралась же сегодня в круглосуточный заскочить напротив дома. Какое там! С такой-то жуткой ношей… Из того, что у меня осталось: сыр, отваренные макароны со вчерашнего дня, два помидора и какие-то полуфабрикаты в морозилке. Дадим ему для начала сыру.
Я вытащила кусок «российского», отрезала толстый ломоть и протянула инопланетному гостю. Тот взял сыр в мягкие непослушные пальцы и уставился на меня. Я отрезала себе такой же кусок и стала демонстративно его есть. Увидев это, гость быстро сунул сыр себе под нос и, очевидно, унюхав, что это съедобно, принялся молниеносно поглощать продукт. Смолотив кусок, он схватил со стола остальной сыр, и, не успела я глазом моргнуть, как он умял его вместе с воском и полиэтиленовым пакетом. После этого он посмотрел на меня и проскрежетал что-то по-своему. Мне показалось, он хочет сказать, что совершенно не наелся. Я вынула макароны и помидоры, поставила их на стол перед «ребенком» (мысленно я так его и продолжала называть). Их он тоже мгновенно умял и снова уставился на меня, выпрашивая еще.
– Ну, дорогой, придется тебе подождать, – пробурчала я, распахивая морозилку и выуживая оттуда замороженные блинчики с мясом. Еще один мой ужин, – вздохнула я, укладывая все шесть блинчиков на политую постным маслом сковороду.
– Блинчики с мясом, – сказала я, тыча пальцем в сковородку.
– Шсэпррр, – ответил уродец.
– А съел ты сыр и помидоры. И даже макароны мои съел.
Надо показать ему макароны. Я нашла в столе упаковку спагетти.
– Макароны! Ты их сегодня ел, но они были вареные! – произнесла я, не надеясь на понимание.
– Шсэпррр, – повторил «ребенок».
– Шсэпррр? – Я указала на макароны. – Но ты же сказал, что шсэпррр – это блинчики!
«Ребенок» изобразил, словно он ест что-то и повторил слово «шсэпррр».
– А, – поняла наконец я. – Еда. Все это называется еда. Или пища. Я ем, ты ешь….
– Этээ, – протянул инопланетянин.
– Еда! Пища!
– Этээ, пыэээщэ.
С ума сойти! У него почти получалось. Только с гласными проблемы. Интересно, кому сложнее учиться – мне с его «шпрс хртч» или ему, если он гласные почти не произносит?
Потом он со скоростью света съел блинчики, я едва успела проглотить один. У меня уже не осталось ни сил, ни настроения торчать с ним на кухне, опустошая свои и без того скромные запасы, и я повела его в комнату, хотя видно было, что он бы еще ел и ел.
