– Сорока? – шепнул он, хотя хотел крикнуть во весь голос.
Сороки не было. У Спицы закружилась голова. Он что, терял сознание? Надолго ли? В голове носились путаные мысли, по мере того как его глаза приспосабливались к темноте и вокруг начинали проступать серые очертания предметов. Пространство по размеру было таким же, как и его комната над второй аркой, только его, по всей видимости, не обжило еще ни одно человеческое существо. Спица с трудом поднялся, испытывая слабость в коленях, руки и вовсе тряслись, как желе. Ботинок за что-то зацепился, кажется, за шнурок или веревку, и мальчик подрыгал ногой, чтобы высвободиться. Но, опустив ее, он почувствовал, что под ней вовсе не твердый каменный пол.
Он наступил на что-то мягкое, податливое, неровное.
– Сорока?
Мальчик рухнул на колени.
– Нет! НЕТ! – закричал он, и желудок свело от раскаяния, что он позволил голосу так покраснеть, когда гнался за птицей. Задержав дыхание, он вслепую попытался нащупать то, чего не хотел видеть.
Нашел.
Поспешно изучив пальцами очертания предмета, он застонал от облегчения. Чем бы ни было лежавшее перед ним на полу, это была точно не Сорока. Собрав все силы, мальчик выкрикнул клятву: никогда в жизни больше не думать дурно про свою ворону.
Потом он поднес влажную на ощупь находку ближе к глазам.
– Да разве ж может такое быть? – Он поворачивал предмет в руках, снова и снова водя пальцами по его поверхности. – Сумка Па! – Он отлично ее знал. Зеленая мешковина, простроченная мамой, и кожаная отделка в три дюйма шириной – идеально для сидения на влажной гальке.
Спица проковылял в дальний угол комнаты, где полоска света пересекала темноту и ложилась на пол. Его руки дрожали, а в голове пульсировала кровь, когда он вытряхнул на каменные плиты содержимое сумки: резец, карманные часы, жестянку со спичками и до боли знакомую деревянную коробочку. Перед тем как отец исчез, эта самая шкатулка поставила Спицу в тупик. Он нашел ее на кухонном подоконнике, крышка была приоткрыта, и он увидел содержимое. Спица не понимал, почему отец не передал эти находки маме для продажи или по крайней мере ему, своему сыну, который умел превращать безделушки во что-то ценное. Отец объяснял, мол, это на черный день, но Спица видел, как ласково папа с ними обращается, так что в этой шкатулке, по всей видимости, хранилось собрание его любимых сокровищ. Теперь, когда папа пропал, и Спица впустит их все в свое сердце.
Первым Спица решил прочитать зеленый стеклянный шарик, которому было примерно девяносто лет. Мальчик положил его на ладонь, и тот начал свой рассказ: много недель он провалялся, забытый, под подкладкой пальто у карманного воришки с дурной привычкой ковыряться в носу, пока не оказался брошен в окно дома одной бедной семьи. Он подкатился прямо к ногам живущего там мальчишки. И сколько же радости ему принес! Жаркий день, палящее солнце, мальчик в компании четверых друзей копает пяткой канавки на склоне, и пять шариков несутся по ним вниз, к ручью. Мальчик подбадривает свой, стремительно летящий к воде, но внезапно тот выскакивает из борозды и ударяется о гнутую ножку золотой чаши для причастий, торчащую из земли. Пока мальчик в изумлении рассматривает находку, что была зарыта жестоким и кровожадным епископом, давно уже превратившимся в скелет, его шарик выигрывает гонку. Его уносит течением, но мальчику уже все равно.
