– Не знает
сеньор Коусейру отчего-то смущенный когда я возвращался на улицу Анжуш хватал меня и отрывал на сантиметр или два от пола <…>
моя мать Жудит мой отец Карлуш я Паулу
моя мать полная дама, мой отец мужчина с тростью рисующий линии на клумбе и стирающий их, если бы я тогда догадался о человечках из газеты, о японцах, о деревьях <…>
колотить руками по дверце шкафа
<…>
* * *
Все потому что иначе я не умею, смеюсь когда должно быть не до смеха, издеваюсь над теми кто разочарован во мне
– Паулу
я мучил их потому что переживал за них и наказывал себя за это тем, что мучил их еще сильнее, хотел остановиться и не мог, пытался сказать
– Я тревожусь за вас значит это не я
сказать не так, не словами, показать как я переживаю оттого что заставляю их страдать не меньше чем страдаю сам
я не страдаю
ладно ты не страдаешь главное успокойся Паулу
я отталкивал дону Элену которая
– Сынок
презирая ее за то она волнуется за меня и желая
чтобы она волновалась за меня, когда я толкал ее это означало
– Мне нужно ваше внимание
и тем более означало
– Мне нужно ваше внимание
чем меньше она плакала и жаловалась
плачьте, ругайтесь, заставьте меня прекратить это безобразие, жалуйтесь на меня, почему вы не отказались жить со мной под одной крышей как моя мать, отец, брат моего отца, другие, те что оправдывались
– Нет времени
старались отделаться
– Хватит надоедать
гнали меня прочь
– Ты мне здесь не нужен слышишь ты что не понял ты мне здесь не нужен
а я спускаясь по лестнице
– Простите
ну а дона Элена не оправдывалась, не старалась отделаться, не гнала меня прочь, разрешала засыпать при свете, пыталась взять меня на руки и отнести в спальню, а я
– Отстаньте
сеньор Коусейру
– У тебя же артрит Элена
тайком давала мне денег, лгала из-за меня в банке
– Тут пришло платежное поручение сеньора
а она
– Почерк возможно не похож но чек подписала я
и так из-за меня расстраивалась что клерк проникался к ней жалостью, просила кредит чтобы оплатить счет, управляющий тихо в мою сторону
– Мерзавец
возьмите управляющего вместо меня к себе домой дона Элена, кормите его моими бульонами, моими бифштексами, поите моим вином с хинином, управляющий все тише и тише, выкручивая мне руку
– Если бы не старушка сидеть бы тебе давным-давно за решеткой
дочь умершая еще до моего рождения, челка и две тоненькие ножки, сеньор Коусейру придерживал ей седло велосипеда, а теперь велосипед со спущенными шинами ржавел на крытом балконе, я нажал на звонок – жалкий дребезг, шум отодвигающегося кресла, трость сеньора Коусейру скачет счастливым галопом
– Ноэмия
но в седле никого, улыбка превращается во что-то такое что вызвало бы у меня жалость, если бы существовало что-то такое что способно вызвать у меня жалость, воскресные прогулки, цирк на Пасху, хомячок
клетка хомячка на шкафу
сеньор Коусейру вынимает платок из кармана, убеждается что платок на месте, сует его обратно, то есть пытается засунуть не попадая в карман, дар речи возвращается не сразу
что толку знать латинские названия деревьев?
– Никогда больше этого не трогай
трость словно побитая бредет обратно к креслу, черточки карандашом на косяке входной двери, метр десять, метр двадцать, метр двадцать пять и все, выше метра двадцати пяти – ничего кроме менингита
– Не может быть
обеты, молитвы, челка на подушке гроба, я снова нажал на звонок, кресло – ни звука, ну вот теперь рассказывайте мне о своих японцах если сможете
