«Никогда не разговаривайте с незнакомцами» – вспомнил я совет известного классика. Но Индиго не совсем был незнакомцем. Может, сумасшедший, из психушки сбежал? Да ну, не похож!
Я посмотрел на удаляющуюся фигуру Индиго. Конечно, он приличнее одет, чем остальные прохожие, и этим немного выделялся или, если точнее, отчуждался от остальных. Дело даже было не в ухоженности или лоске, но я вновь поймал себя на мысли, что здесь он чужак. На безумца он не походил. Хотя откуда такие предположения, ведь знаю его пару минут.
Я пресек поток мыслей и направился к автобусной остановке.
Можно подумать, что меня настиг сон. Вновь тот же самый незнакомец говорил со мной, но теперь-то я знал: все случилось наяву. Не было провалов в памяти. Я помнил, как добрался до дома, как вошел в прихожую и закрыл на ключ дверь, будто хотел навсегда отгородиться от реальности. Индиго существовал где-то там, пусть там и остается.
Допустим, рассуждал я, лежа на диване и листая Толстого, Индиго – сон, и встреча у магазина – тоже сон, но даже если так, то это должно насторожить. Один персонаж с неумолимостью рока приходит вновь и вновь и пытается достучаться до меня. Я отбросил глупые мысли. Конечно, не сон.
Чувство безопасности дало трещину, я даже представил, как у основания воображаемой стены появилась ломаная линия, похожая на небольшой ручей с притоками. Мой мир дал трещину.
Я остановил взгляд на какой-то странице и прочитал стихотворение: «Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре». Так, и здесь про реку, и тоже в переносном смысле слова. Я закрыл и отложил книгу. К черту все! Возможно, дальше ничего не будет. Дальше не будет встреч с Индиго. Я потер костяшками пальцев веки, положил книги на стол и, вернувшись на диван, не заметил, как провалился в короткий и фантастический сон.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
Я открываю дверь, она поддается туго, я тяну ручку на себя, но все же полностью распахиваю дверь. Что там дальше я не вижу, а, может, и вижу, только не понимаю. Сознание беспомощно шаркает по реальности сна, словно пытается поймать ее, но не удается. Я вижу перед собой пса. Того самого.
– Ты вообще кто такой? Что здесь делаешь? – произношу и не жду ответа.
Но на удивление собака отвечает:
– Слежу за правильностью Научно-технического прогресса. А ты-то как здесь оказался?
– Где здесь?
– На этой планете, – удивляется пес.
– Что? – Я смеюсь. – Вообще-то я здесь родился.
– Поскольку ты этого не помнишь, ты не смеешь утверждать подобного. А свидетельство о рождении и подделать можно.
Собака улыбается. Именно улыбается, не оскаливает зубы, а растягивает рот в улыбке.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
Я проснулся и долго смотрел в голубой потолок. Что можно вынести из сна? Ну, сон и сон, нестоящий внимания, но пока лежал те недолгие минуты на диване, мной владело чувство полного одиночества. Не фигуральное выражение – я одинок, не ощущение одиночества, вызванное скукой, а именно заброшенность. Я малое семя, кинутое в холодный космос, и сейчас нет этого города, страны, планеты. Ничего нет. Даже меня. А пульсирующее сознание, кричащее о том, что я мыслю, следовательно, существую – есть иллюзия. Точнее, человеческая привычка. Мы привыкли к телу и считаем его продолжением своего я, даже нестройный хор в голове, который мы идентифицируем как свои мысли, вовсе не мы. Нас нет. Мы – поток. Поток чего? Поток случайностей? Поток пустоты? Пустоты пронзающей мир в мгновение, которое стремится к нулю?
