"Милая свиристелка…"
Слезы все-таки набежали на глаза, девушка смахнула их и продолжила чтение, по мере которого изумлялась все больше. В своем письме магистр Рутенс признавался,что именно он следил за Амадин все годы, отправляя отчеты ее крестному, отцу Бенедикту. Старик каялся, что именно он сообщил о ее связи с герцогом л'Армори и тем самым способствовал ее отъезду.
Перечитав все дважды, девушка тяжело вздохнула. Если бы все было так просто, как это виделось старику…
– Нет, магистр, вы поступили абсолютно правильно. Кто он, и кто я… – пробормотала она, тщательно складывая последнюю весточку от друга. Помыв чайник и чашки, девушка собрала все обратно в ящичек и достала свои записи, справедливо рассудив, что прошение вряд ли достигнет адресата сегодня, занялась бумажной волокитой. Уж если она решила идти официальным путем, исследования надо было представить в надлежащем виде.
Вскоре девушка отбросила перо и встала. Ей казалось, что все фразы выходили корявыми. Больше всего сбивали мысли, как воспримет инквизитор ее прошение. Тогда, осенью, он дал понять, что для Амадин обратной дороги не будет.
Как это бывало в минуты глубокой задумчивости, девушка по привычке дотронулась до подвески, надежно спрятанной под тканью платья. Мартину всегда удивляло, что герцог де Треви подарил своей любовнице подобное украшение – слишком простое и в то же время ценное.
– Содержанкам обычно дарят бриллианты или сапфиры, – усмехнулась она, стряхивая пепел с сигареты, вставленной в длинный мундштук.
– Бриллианты мне тоже подарили, – Амадин нехотя вспоминала об этих украшениях, надежно закрытых в сейфе одной из банков Кнайтхоффа. Она несколько раз порывалась заложить их, чтобы финансировать свои исследования, но Мартина останавливала ее.
– Прибереги их на черный день, – говорила она. – Наша лаборатория может закрыться, и тогда ты останешься ни с чем!
Амадин покорялась, понимая, что подруга все равно не примет от нее денег.
Стук в дверь заставил вынырнуть из воспоминаний. Амадин подошла и открыла.
– Мари?
– Привет! Мне нужно хотя бы пять минут тишины и покоя! – простонала подруга, заходя в комнату и падая в ближайшее кресло. – Эта свадьба меня доконает!
– Все так плохо? – Амадин с сочувствием посмотрела на нее.
– Мама хочет украсить церковь белыми лилиями и орхидеями. Отец кричит, что это обойдется в кругленькую сумму, а младшая сестра требует себе платье от Николь Эш!
Амадин только покачала головой.
– В такие минуты, я думаю, зачем мы вообще все затеяли, не лучше ли было просто жить вместе?
– И стать источником сплетен? Мари, поверь, от тебя отвернулись бы все.
– Ты не отвернулась бы?
– Конечно, нет!
– Вот видишь!
– В любом случае Пьер не позволит тебе поступить так. А совсем скоро вы обвенчаетесь, и вас оставят в покое!
Не то чтоб Амадин искренне верила в это, немного зная мать Мари, но успокоить подругу очень хотела.
– Остается только бы верить, – пробурчала мадемуазель Коре, закатывая глаза, она уж точно знала, чего ждать от своих родственников.
Амадин только улыбнулась.
– Знаешь, а давай прогуляемся? – предложила она, понимая, что подруге надо развеяться. – Как в старые добрые времена пройдемся вдоль набережной, зайдем в “Веселого адепта”…
Мари на секунду задумалась, а потом тряхнула тщательно уложенными кудрями:
– А, давай! Только если ты посмеешь зайти хоть в одну модную лавку, я вычеркну тебя из списков приглашенных на свадьбу!
