– Вы меня боитесь? – спросил тихо.
У меня от его голоса на кожу опрокинулся грузовик с мурашками.
– Я аллергик. У меня просто на вас сыпь.
– Тогда скажите, как вас спасти, Ева.
Не существовать.
– Уйдите в другой лифт.
– Невозможно.
Кабина дёрнулась и поехала, но тут же снова встала. Створки раскрылись резко, будто нервно. Раздраженно. Как будто им было интересно дослушать нас, но кто-то настойчиво рвался внутрь.
– Ой! Какое везение! Лев Александрович! – проворковала стоявшая за ними Регина и моментально шагнула в кабину. – Говорят, если утром первым увидишь генерального, то день пройдет замечательно!
Я фыркнула. Громче, чем собиралась. Вернее, я вообще не собиралась. Лев Александрович бросил на меня смеющийся взгляд и – уже спокойно – посмотрел на Регину.
– Здравствуйте, Регина, – прозвучал обыденно.
Она нажала кнопку своего этажа и повернулась к боссу всем своим роскошным бюро:
– Знаете, у нас освободилось место за столиком в буфете у окна. Присоединяйтесь к нам в обеде за кофе.
– Спасибо, Регина.
Он посмотрел на меня. Как будто сказал то, что не положено говорить при свидетелях. У меня внутри всё сжалось. Особенно те места, что отвечают за самообладание, но первые же его и теряют. Как будто он – не человек, а аллергия, обострение, проклятие и допинг в одном флаконе.
Лифт снова дернулся и распахнул двери. Лев Александрович вышел на втором этаже. А мы с Региной остались.
Створки закрылись. И Регина повернулась ко мне.
– Знаешь, мышка, сидела бы ты в своем пыльном подвале и не высовывалась.
– Только если ты будешь приносить мне обед из буфета и после уносить грязную посуду.
Регина что-то прошипела – ее голос проглотил грохот открывшегося на первом этаже лифта. Регина окинула меня свирепым взглядом и вышла. А я нажала кнопку «-1» и привались к стенке кабины, запрокинув голову и зажмурившись на полминуты.
Лифт, кажется, снова тронулся – в отличие от моих мыслей, которые застряли где-то между вторым этажом и его взглядом, обещавшим пролонгацию моих сердечных сбоев.
– Все в актовый зал! – кричала директор по маркетингу Марина, размахивая списками, как дирижёр на грани нервного срыва.
Сегодня сумасшедший день. Точнее – день рождения издательства. Последняя пятница мая.
Ксюша предупредила, что будет фотосессия, неформальная. Форма одежды – запоминающаяся. Но генеральный решил закатить вечеринку. Мне пришлось ехать домой переодеваться, и я попала под проливной дождь. Это губительно для моих волос. Поэтому я попыталась спрятаться за кулером.
Напрасно. Марина умела видеть людей даже сквозь стены и чувство их собственного ничтожества.
– Ева! Вы же наша архивная жемчужина. Без вас годовой отчёт – просто скучный PDF.
– Я под дождь попала. У меня волосы – как у пуделя после разряда электричества.
– Так и подпишем: «Ева, архивариус, пережила бурю, осталась на посту». Идите. Там фон красивый, как раз для вас.
В большом зале царил хаос.
Лев Александрович стоял у окна и выглядел так, будто родился для обложки журнала «Forbes». С видом человека, к которому всё уже пришло: успех, влияние, понимание жизни и даже хорошее освещение.
На нём идеально сидел тёмно-синий пиджак, подчёркивая широкие плечи. Одна рука небрежно лежит в кармане, другой он держит чашку, из которой даже не пьёт – просто держит, будто уже насытился. На лице – никакой эмоции, кроме той, которую можно назвать «контролирую всё, даже погоду». Не просто мужчина, а образ – обложка, бренд, причина чужих амбиций.
