Марк нахмурился и подошел ближе, присел на корточки. Это была не грязь. Это была застывшая капля чего-то черного, вязкого, с маслянистым блеском, даже в тусклом свете подворотни. Она была похожа… да, черт возьми, она была похожа на ту самую «нефть», которая покрывала вчерашние руки. Он осторожно ткнул в нее носком кроссовка. Капля была твердой, как застывшая смола, но не крошилась.
Холодок пробежал по спине Марка, на этот раз сильнее. Это уже не тактильная галлюцинация. Это вещественное доказательство.
Он выпрямился, снова осматривая стену и пол вокруг. И тут он заметил еще кое-что. За мусорным баком, почти невидимый в тени, лежал небольшой, сложенный в несколько раз листок бумаги. Бумага была старая, пожелтевшая по краям, и выглядела так, словно ее долго держали в чем-то грязном – на сгибах виднелись темные, маслянистые отпечатки пальцев.
Сердце Марка сделало кульбит. Это была она. Та самая бумажка, которую держала вторая рука. Он помнил ее совершенно отчетливо. Но где куб?
Преодолевая брезгливость и внезапно вернувшийся страх, он подошел и осторожно поднял листок. Бумага была плотной, грубоватой на ощупь. Он развернул ее. Внутри не было текста в привычном понимании. Только несколько строк, написанных выцветшими чернилами, странным, угловатым, архаичным шрифтом. Язык был вроде бы русским, но слова казались корявыми, словно переведенными дословно с чего-то древнего:
Цена: Три.
Одна – к Гибели.
Вторая – Клеймо.
Третья – Поступок.
Желание – как Сказано.
Под этими строками был грубо нарисован простой черный куб.
Марк стоял посреди грязной подворотни, держа в руках этот странный листок. Холод от стены все еще ощущался спиной. Застывшая капля черной гадости на асфальте у его ног. Бумажка с нелепыми, зловещими правилами и отпечатками нечеловечески грязных пальцев.
Галлюцинация отменяется.
Это было реально. Что бы это ни было – оно было реальным. И оно оставило ему послание. Но где сам предмет? Где куб?
Тревога смешалась с новым, незнакомым чувством – острым, хищным любопытством. Что это за игра? Какие правила? И что, черт возьми, значит «Желание – как Сказано»?
Он аккуратно сложил листок и сунул его во внутренний карман толстовки. Затем еще раз бросил взгляд на застывшую каплю и холодный участок стены. Теперь эта подворотня не казалась просто грязным проулком. Это было место контакта. Место, где реальность дала трещину.
Марк вышел из подворотни уже другим человеком. Страх никуда не делся, но теперь к нему примешивался азарт исследователя и расчетливость игрока, которому подкинули новую, опасную, но потенциально очень интересную головоломку. Он не знал, что делать дальше, но одно он знал точно: он не сможет это просто забыть.
Следующие несколько дней Марк действовал с удвоенной, почти лихорадочной энергией. Он погрузился в школьную рутину, как утопающий хватается за соломинку. Пунктуальность стала еще более выверенной, ответы на уроках – еще более четкими и безупречными (когда он решал отвечать). Он активно участвовал в обсуждениях, поддерживал разговоры в компаниях, улыбался нужным людям, игнорировал ненужных – все как обычно, только с большим усердием, словно пытался доказать самому себе, что мир все еще подчиняется его правилам, его контролю.
Листок с архаичными правилами лежал дома, спрятанный под стопкой старых тетрадей в самом дальнем углу ящика стола. Он не доставал его, не перечитывал, но его присутствие ощущалось как невидимый груз. Мысли о подворотне, о холодной стене, о черной капле и, главное, о пропавшем кубе, постоянно всплывали на периферии сознания, требуя внимания. Марк отгонял их, забивая эфир школьной суетой.
