Интервью на колёсах - страница 4

Как только она завершится, как только я всё сделаю, что от меня зависит в этом мире, тогда меня просто заберут. Потому что по-другому быть не может. Потому что, блядь, шесть раз умирать и воскресать – это… это… это жопа какая-то. Такого не бывает. Такое даже в фильмах не показывают. Значит, оставили ради чего-то. Понимаешь? Ему виднее.

Сейчас у меня такое ощущение: да, я что-то делаю, да, я что-то планирую… В краткосрочном периоде. Да, я занимаюсь какой-то деятельностью. Но… Но… Я…

От автора. Дамир замолкает на секунду, и от того, что я знаю, какое слово он скажет дальше, становится страшно.

Д.: Я готов, понимаешь? И я понимаю, что от меня ничего не зависит. Вообще ничего. Это осознание пришло… Нет, оно было. Оно было на словах. Читаешь Священное Писание? Там пишется, что типа ничего от нас не зависит, всё зависит от Господа, мы инструмент в руках Его, и так далее. Но это всё слова. А на своей шкуре почувствовать – совершенно другое. Это на опыте убедиться, что действительно так и есть. Убедиться, что всё в Его руках.

У меня мама была классным руководителем. У нас! У нас с братом мама была классным руководителем и учителем русского языка и литературы. И она уже тогда, после девятого класса, понимала, что нам нужно будет сдавать ЕГЭ. Уже тогда ходили разговоры об этом, и мы на самом деле стали первыми, кто сдавал единый государственный экзамен. В тот момент это был эксперимент.

В десятом и одиннадцатом классах мы ездили в город к репетиторам по физике и математике. За тридцать километров, на автобусе, два раза в неделю. Мама нашла очень крутых специалистов, большие деньги платила, для того чтобы они нас натаскали на ЕГЭ. Мама почувствовала, что мы больше технари, что у нас математический уклон мозга, и заставляла нас ездить к репетиторам. Это жутко бесило, не нравилось нам, лишало свободного времени, но давало свои плоды. По факту ЕГЭ мы сдали лучше всех в классе. Физику и математику мы сдали на 80 и 90 баллов соответственно. Это было круто.

Вот. А история о чём? История о том, что в десятом и одиннадцатом классах мы были как короли на физике и математике. Мы знали больше, чем все ученики, а иногда и больше, чем учителя. Контрольные мы просто щёлкали: за 15—20 минут успевали сделать свой вариант и существующие. И уходили. Нам так можно было.

В одиннадцатом классе учителям нужно было разбирать примеры ЕГЭ, а мы с братом эти примеры решали уже не раз, они отскакивали от зубов – все варианты. А учительница математики их не изучала, и ей приходилось самой во всём разбираться, искать. И, когда пыталась объяснить классу, иногда было видно, что не знает правильного ответа. Тогда она прибегала к тактической хитрости и спрашивала у класса: «Кто хочет решить?» И, конечно же, Дамир с Тимуром руки поднимали и быстро рассказывали, как это надо решать. Учительница: «Да, да, вот так, вот так». Я очень хорошо помню эти моменты. Я понимал, что она не может решить. А мы решали и помогали всему классу. Конечно, никто не должен был об этом догадываться.

Это было забавно. Это было забавно, и это была… Какая-то, знаешь, такая штука… Эго росло в этот момент.

Мамины усилия и наше послушание дали плоды при поступлении: школу мы закончили с медалями и у нас был крутой результат по ЕГЭ. И, когда мы поступали, в институте посмотрели на наши баллы и сказали: «Выбирайте любой факультет». И мы опять чувствовали себя королями и выбирали как короли. Кому-то надо было экзамены сдавать, что-то ещё делать, переживать… А мы ходили: «Так, а что, если сюда? Или сюда?» В итоге мы выбрали факультет информационно-вычислительных технологий – на тот момент самое престижное направление. Это было вау… Был очень высокий конкурс, а мы прошли вне. Просто ткнули пальцем: хотим вот сюда. И пошли.