У его «женщин», кстати, была еще одна особенность: Брюс имел власть над ними – при желании мог лишить их жизни. Но этого он, разумеется, никогда не делал.
Яков Брюс сразу вспомнил о женщинах-киборгах, когда лихорадочно размышлял, как спасти Анну. Эта магия стала частью другого супералгоритма, в котором были переплетены мистика и наука, и который, как был уверен Брюс, должен был помочь Анне. Он не помнил, сколько выпил чашек крепкого кофе, пока не выстроил свой алгоритм в мелочах. После этого ему предстояло открыться Анне, рассказать ей о себе правду. Иначе она посмотрела бы на графа, как на сумасшедшего.
Брюсу удалось убедить Анну поверить ему. Это произошло благодаря силе их взаимной любви, ее желанию жить. Сразу после разговора Брюс увел Анну из реанимации «Склифа» в свое подземелье. Медлить было нельзя. Анна могла умереть в ближайшие часы.
В подвалах Сухаревки Брюс воздействовал на Анну своей магией, мастерством алхимика и ученого. Сделал с ней, как он выражался, «инверсию». Не ту, что когда-то с собой. Совсем другую. Анна выздоровела. Почти воскресла. А заодно Брюс, он, кстати, ужаснулся, когда понял это, получил над ней власть. Власть меньшую, чем над теми «женщинами», которых создавал. Он не мог лишить Анну жизни. Но если бы она или он, Брюс, выдернул из ее волос старинную итальянскую заколку с магическим фиолетовым камнем, то она, скорее всего, снова заболела бы раком. Заколка появилась в волосах Анны после «операции по спасению», была небольшой ее компонентой. Теперь заколку – это тоже было составной частью «колдовства» Брюса – надо было носить всегда, не снимая. Причем, снять ее мог только он, Брюс, или сама Анна.
Граф очень боялся, что когда-нибудь случайно – вдруг ушастый черт толкнет его под руку – выдернет эту заколку. Он старался не прикасаться к ней, мысль об этом жила в его подсознании. Это иногда, – впрочем, такое случалось, в основном, на первых порах, – мешало их интимной жизни.
После «операции» Анна изменилась. Цвет ее глаз стал синим. Дело в том, что в своей магии спасения граф использовал экстракт лепестков васильков. Он изготовил его из распускающихся, совсем юных, полных жизни цветов. Ярко-синих. Ее глаза впитали их цвет. Новая, «воскресшая», Анна стала другой еще кое в чем. Кожа ее перестала поддаваться загару, температура тела стала чуть ниже нормы. И самое печальное – у нее появилась болезнь, вылечить которую не мог даже он, Брюс.
Граф спас Анну, но кое-что очень важное он не смог для нее сделать. Продление жизни… Вот эту магию Брюс мог применить только к себе. Ему было известно, что его жизнь может оборвать только болезнь или несчастный случай. А так… Так он проживет столько, сколько подарило его волшебство. Он не знал, каков этот срок. Может быть, сто, а может, еще несколько сотен лет. Он не хотел видеть Анну глубокой старухой. Но понимал: этого не избежать. Если, конечно, они по-прежнему будут вместе…
«Не идет», – сказал себе Брюс спустя двух часов попыток заняться «хобби». Эти часы он на автопилоте смотрел антикварные объявления и сайты. А сам думал об Анне. О той, которую любил больше, чем кого-либо из женщин за всю свою жизнь. И лишь на самую малость меньше, чем науку и магию…
Было всего семь часов утра. Граф знал: Анна еще должна спать. Бессонная ночь побудила графа последовать ее примеру. Сегодня он мог позволить себе спать хоть целый день. Благодаря вчерашнему прорыву в создании лекарства.
