Брюс страшно хотел спать, когда шел по первому этажу к спальне. Но накатившая на него дрема сгинула, едва он увидел Анну. Она сбросила с себя одеяло. На ней была та короткая ночная сорочка, которую Брюс обожал – ноги, плечи открыты полностью, а груди… Их тоже было очень хорошо видно.
Он раздевался быстро, желая лишь одного – близости. Ласки были короткими – Брюс был уверен, что Анна еще, как следует, не проснулась, когда он вошел в нее. Так у них часто случалось. Но на этот раз Яков Брюс взял свою женщину с особенной страстью. Долей этой страсти стала злость на чувство к другому. Чувство, которое недавно начало жить в Анне. Сейчас, занимаясь сексом, Брюс безумно желал, чтобы эта близость, это слияние выбили из нее все, что стало разделять их.
Он не знал, удалось ли ему это сделать. Секс был также прекрасен, как и всегда. И Анна вела себя так, как всегда. Быстро заснула после интима? Но так тоже нередко бывало. А Брюс, несмотря на минувшую ночь, заснул не сразу. Думал о том, что происходит с Анной. Решил посвятить предстоящий день ей одной.
Но целый день посвятить Анне не удалось. Граф проснулся уже во второй его половине. Анны рядом с ним, естественно, не было. Но Брюс сразу узнал – она здесь, в доме. Просто посмотрел на свой магический золотой браслет с древним зашифрованным заклинанием. Анна носила такой же золотой браслет. Два столетия тому назад Брюс купил их за баснословные деньги у персидского купца. А этот купец каким-то образом раздобыл эти драгоценности в Ираке, на земле древнего Вавилона.
Анна не подозревала: подарок Брюса не обычный браслет. Цвет этих украшений менялся в зависимости от того, на каком расстоянии друг от друга находились граф и она.
Сейчас, судя по браслету, все было хорошо. Анна была близко. Как выяснилось, готовила. Она пообедала, а он позавтракал, а через час они уже были в Риге. Прошлись по старому городу, поднялись на смотровую площадку высокого шпиля кирхи святого Петра.
На этой открытой ветрам площадке граф рассказывал Анне о том, какой Рига была в 1710 году, когда в нее после осады вошли русские войска. Он видел: с каким вниманием Анна, которая обожала красавицу-Ригу, слушала его. Сегодня они не впервые были на этой площадке, и рассказ о былом города тоже был не первым. Но каждый день – особенный, каждый раз Рига выглядит совершенно по-разному. А Брюс – он прекрасно знал это свое достоинство – был прекрасным рассказчиком. Каждый раз немного иначе раскрывал прошлое. Каждый раз находил для своего повествования новые интереснейшие детали.
Затем, после смотровой площадки, они поужинали на открытой террасе крошечного ресторана возле кирхи святого Яна – в самом сердце старого города. В ресторане и вокруг него, в узких улочках Риги, было очень много людей. Яков Брюс редко бывал в таких оживленных местах. Он уже давно сторонился многолюдия. Отчасти из-за замкнутости, которая всегда жила в нем. Отчасти потому, что иногда ощущал – он не такой, как люди вокруг. Пришел сюда, к ним, из другой эпохи. Сейчас не очень приятное ощущение этого снова было с ним.
Но Брюс не торопил Анну. Его спутнице нравилась живая музыка ресторана, (прозвучала, кстати, и ее любимая довольно старая мелодия – песня «Рижский ноктюрн») праздничная атмосфера этого места. Ее создавали красота старинных разноцветных домов, и, разумеется, сами люди, многие из которых были туристами и настроены были «по-туристически» – радостно и приветливо.
