Инвестком - страница 34

Изольда очень боялась из-за Гелочки, ведь та больше, чем наполовину, армянка; не могла из-за криков и пения спать по ночам. Их двор напротив дома правительства все больше превращался в отхожее место, там сутки напролет бродили темные, озлобленные, опасные люди…

Игорь по телефону убеждал Изольду на время переехать в Москву, предлагал снять квартиру. Изольда не решалась, она пыталась обменять свою шикарную квартиру на Москву, но у нее ничего не получалось. А время ускользало. Становилось все опасней. Лишь какой-то прохиндей вроде бы соглашался на обмен, но взамен требовал, чтобы Изольда вышла за него замуж.

Между тем, Игорь летал в Баку, Изольда – в Москву, узел затягивался все сильней. Странно, но они все еще верили в человеческий разум, надеялись, что власти примут нужные меры, их, как и миллионы других людей, усыпили мифы о братстве народов, о новой общности… Но власть бездействовала, а страна все больше сходила с ума – в разных республиках по-разному. Пожар разгорался все сильней…

В январе девяностого в Баку начались ожидаемые армянские погромы. Игорь каждый день звонил Изольде – с ее слов он представлял, как погромщики ворвались в соседний дом и выбросили в окно с восьмого этажа пожилую женщину с дочкой, как вынесли завёрнутую в ковёр девушку и, не разворачивая, в ковре, бросили в костёр; представлял, как мародёры тащут вещи, знал, что стреляют в районе Гальяновских казарм, что там идут бои, есть много раненых и убитых, – и всё же смутно представлял обстановку. Он пообещал Изольде прилететь.

Игорь сказал Юдифи, что летит в Ленинград и отправился в Домодедово. Но погода оказалась нелётная, аэропорт забит под завязку, люди по несколько суток ожидали рейсов, сидели и спали на полу. Прождав часов шесть, Игорь передумал лететь – понял, что не сможет вернуться через день, как обещал. Будут ли вообще летать самолеты? Он всё меньше понимал, что станет делать в Баку, найдёт ли на месте Изольду, и вернулся домой. Игорь стал звонить снова. Оказалось, правильно, что он не полетел.

Изольда с Гелочкой перебрались к родителям в более спокойный район, а потом через знакомых – вместе с родителями в Гальяновские казармы под защиту размещенных там военных. Вокруг казарм стреляли снайперы, но военные обещали, что будет самолёт и что женщин и детей вывезут. Самолёт должен был лететь в Ростов, но из-за нелётной погоды приземлился в Чкаловском. Вот так и получилось, что вместе с распадавшимся Советским Союзом у Игоря затрещала семья. Он больше не мог скрывать Изольду…

… В тот день, наблюдая за баркашовцами, Игорь потерял душевное равновесие. Баркашовцы… бандиты… – жизнь шла кувырком; его засосала, затянула трясина, и он уже никуда. Многие, глупее его, уехали из России, сотни тысяч… А он прикован, как Прометей – за свои грехи…За свою любовь…

О Женином обмене и переезде в считанные дни узнал весь «Инвестком». Узнал и Козлецкий. Вместо того, чтобы поздравить и вручить подарок, он вызвал Женю Маслова в кабинет и в присутствии акционеров, восточного вида сухого носатого старика с татуировкой на руке и милицейского генерала (генерал был в штатском, но Женя раньше встречал его в форме), стал допрашивать, на какие деньги Женя произвёл обмен и не ворует ли он сделки в «Инвесткоме».