Читать онлайн Леонид Подольский - Инвестком

Игорь Полтавский встретил Ирину Барзани в Инвестторгбанке на Кутузовском. Он в первый же момент обратил внимание, как быстро и уверенно Ирина вписывает в договор условия доступа к ячейке, давая одновременно пояснения клиентам. Те, в отличие от Барзани, выглядели растерянными. Они, по-видимому, не очень хорошо понимали, о чём идёт речь и лишь молча, с напряжением, но и доверчиво ловили каждое её слово. Игорь почувствовал лёгкую зависть. В последнее время он оказался не у дел, Ирина же, похоже, преуспевала. Между тем совсем недавно всё было наоборот: Полтавский успешно работал, доллары текли рекой, а Ирина казалась неудачницей.

Пути их пересеклись несколько лет назад в «Жилкомплексе». У Игоря была своя группа, почти фирма в фирме: помощница, которая занималась оформлением, а нередко и подделкой документов и относила их в «Мосжилсервис», агенты, диспетчеры, секретари на телефоне. В основном Игорь занимался неприватизированными комнатами – это был конвейер, в месяц продавали пять-десять неприваток. Ему удалось договориться с гендиректором Алексеем платить всего десять процентов, но Алексей был доволен, потому что Игорь приносил «Жилкомплексу» наибольший доход. Между тем Ирина лишь время от времени появлялась на фирме вместе с подругой Милой, когда у них – не слишком часто – находились клиенты. Игорю она, с ее утрированными кавказскими чертами лица, с большим, с горбинкой носом, с заметным акцентом, особенно проявлявшимся, когда Ирина волновалась, казалась чурковатой неумехой, случайно подавшейся в риэлторы. Мало ли людей в ту пору пытались заниматься недвижимостью. Работа вроде бы чище и интеллигентней, чем в торговле, в немалой степени бумажная, с документами, и притом, считалось, денежная.

Это было время, когда жизнь рушилась, наука умирала, институты закрывались, заводы стояли, миллионы людей теряли работу и профессии, зарплату не платили месяцами, десятки тысяч семей, сотни тысяч людей поодиночке или группами срывались с насиженных, ставших неприютными мест и ехали на заработки в Москву, где сливались финансовые потоки из всей обездоленной, разворованной России, а нередко и из ближнего зарубежья, где бурлили и рождали жизнь нефтедоллары.

Россия хирела и обезлюдевала, Москва строилась и росла. Нувориши, нефтяники из Тюмени, газовики, разбогатевшие чиновники, прокурорские работники и прочие силовики, предприниматели средней руки, нередко из бывших союзных республик, изредка беженцы из Чечни, пристроившиеся в Москве на рынках, директора, нажившиеся на приватизации, картёжники, преуспевающие торговцы, мошенники разных рангов, наркокурьеры, золотодобытчики, проститутки, уволенные из нищей армии офицеры, тысячи иногородних, в поисках лучшей доли устремившиеся в Москву, среди них даже беглый металлургический барон из Казахстана – все ехали в столицу, покупали квартиры и комнаты. Кто – жить, кто-то на всякий случай или для регистрации. Купить жильё в Москве считалось отличной инвестицией и великой удачей.

Игорь предпочитал работать с людьми небогатыми и непритязательными. Эти не гнули пальцы, не артачились, неприватизированные комнаты шли нарасхват. Набрать агентов представлялось делом несложным: страна была охвачена безработицей. Игорь подсчитал: с каждых четырёх объявлений в газете «Из рук в руки» приходил один человек. Потом, правда, не из всякого получался агент. Одни исчезали, находили другие занятия, у кого-то работа не клеилась, но и тех, кто оставался, вполне хватало. У Полтавского имелось важное преимущество – он купил для оформления подставные дома в Тверской области вокруг города Вятичи. С первым домом его обманули местные маклеры, всучили полуразвалившийся бревенчатый домик за полторы тысячи долларов. Но вскоре Игорь освоился и стал покупать развалюхи с участками за двести зеленых. В документах почерневшие от времени избушки на курьих ножках числились жилыми домами. Через эти халупы и шло оформление. Сначала на имя покупателя приобретали давно заброшенное жильё, потом мнимое жилище через «Мосжилсервис» обменивали на комнату в Москве, продавец комнаты получал деньги, на него переоформляли развалюху в Вятичском районе, почти всегда без оконных рам и дверей, а иногда и без крыши, но выписывался он не в деревню, а по какому-то своему адресу. У Полтавского оставались доверенности, – всё то же самое повторяли по новой. Каждый дом перепродавали десятки раз. Это напоминало вечный двигатель, но считалось совершенно законным; Игорь все отладил, как на настоящем конвейере.

В отличие от него агенты своими подставами не обзаводились, тем самым они оказывались надолго привязаны к Полтавскому. Через некоторое время самые ушлые из них уходили. Редко кто заводил своё дело, чаще начинали заниматься квартирами. С квартирами, а особенно с приватизированными комнатами работать было намного сложнее. Там сделки происходили значительно реже, зато новичок мог со временем начать работать самостоятельно, то есть превратиться в чёрного маклера (иногда они оставались в «Жилкомплексе», но работали на свой страх и риск) – такой агент срубал бывало со сделки не двести долларов, как у Игоря, а две-три тысячи баксов, но не чаще, чем раз в несколько месяцев.

Ирина Барзани когда-то начинала агентом в том же «Жилкомплексе». Однако быстро сориентировалась и ушла – фирм в Москве к середине девяностых развелось великое множество, – но через год вернулась вместе с Милой. В «Жилкомплексе» имелись немалые преимущества: Алексей и Борис – гендиректор и заместитель – не давали рекламу, на всех приходился лишь один телефон и всего одна комната для переговоров (если второй риэлтор приводил клиентов, Алексей с Борисом уступали свою), зато они располагали печатью и брали по-божески, но главное, в «Жилкомплексе» не нужно было платить налоги, и Алексей с Борисом ни во что не вмешивались. Так вот, у Ирины с Милой сделок было немного, да и те нередко сопровождались скандалами. После того, как они снова исчезли из «Жилкомплекса», Алексею долго пришлось ездить в суд – Ирина с Милой продали квартиру и получили деньги, а запивший продавец забыл купить новую и не стал выписываться.

С Ириной Барзани Полтавский в прошлом почти не общался. Он был человек не слишком общительный, вовсе не душа нараспашку, в «Жилкомплекс» приходил строго по делу, для встреч с клиентами и со своими агентами и мало интересовался делами других. К тому же в какой-то момент у него с Ириной случился конфликт, так что дело едва не дошло до драки. Вышло это так: Ирина попросила оформить продажу ведомственной неприватки для своей клиентки Таранцевой, которая покупала квартиру. Та оказалась женщиной с нелёгким характером и дурацкими принципами, завистливой и скандальной: она упорно не хотела собирать документы для обмена и получать разрешение у собственной давней знакомой, считая, что всё обязана сделать фирма. При этом она постоянно пеняла, что Игорь берёт за работу немалые деньги. Продолжалась эта история довольно долго, пока не взбунтовалась Рита, агент, много раз попусту ездившая в Кунцево.

– Представляете, – запинаясь от злости и обиды рассказывала Рита, – завод уже несколько лет не работает. На территории одни бомжи и собаки. Заводоуправление закрыто, везде железные двери и амбарные замки, только изредка появляются непонятные девочки. Женщины, что должна дать разрешение, нет неделями, и никто не знает, когда она будет. Это её соседка, нашей Таранцевой, они раньше сидели в управлении в одной комнате, вместе пили чай, с мужиками гуляли. Таранцевой ничего не стоит зайти к ней домой и взять бумагу. Это она нарочно, сволочь, чтобы я каждый день ездила в тмутаракань… Там даже телефон отключили. Её заело, что фирма берёт с нее деньги. Будто мы обязаны бесплатно корячиться.

В конце концов, пришлось пожаловаться Ирине. Барзани обещала поговорить с Таранцевой, но обещание не сдержала. И вот, когда комната с великими муками была продана и Таранцева получила свои доллары, Ирина потребовала заплатить ей двести долларов за вариант.

– Я полагал, что оказываю вам услугу или что заплатит Таранцева, – возразил Игорь. – Если вы хотели получить деньги, нужно было предупредить заранее.

– Я могла бы обратиться к Воронскому, – со свойственной южанам вспыльчивостью, так что даже акцент стал резче, почти закричала Барзани. – Вы взрослый человек, сами должны понимать. Давайте двести долларов.

Она наступала на Игоря со всей своей двухсотдолларовой яростью, теснила грудью и прижимала к стене: Игорю показалось, что Барзани хочет его ударить – он не знал, что делать с этой одержимой, не бить же и не отталкивать женщину.

В тот день они расстались почти врагами, некоторое время даже не здоровались. Но постепенно страсти улеглись, ни Игорь, ни Барзани никогда не возвращались к этому неприятному эпизоду, и со временем Игорь убедился, что Ирина Барзани очень даже неглупая женщина. Примерно год спустя она обратилась к Игорю снова. На сей раз Ирине требовалось устроить российское гражданство для своих грузинских родственников.

Сама Ирина была из Грузии, из Тбилиси, как оказалось, йезидка[1] – раньше Игорь про йезидов никогда не слышал. Ирина приехала в Москву с родителями и почти взрослыми детьми в период короткого, но слишком бурного правления Гамсахурдиа. Хотя она и её родные внешне совсем не отличались от грузин, их напугали лозунги победившей на тот момент партии: «Грузия для грузин», начинающаяся гражданская война и нарастающая разруха. В Москве Ирина почти сразу устроила себе российское гражданство и приобрела квартиру. Позднее Игорь поинтересовался у Алексея, как она сумела это провернуть.

– Обыкновенно, как все, – усмехнулся Алексей; он как раз собирался в суд и злился на Барзани, – через фиктивный брак. С настоящим мужем она развелась специально ради фиктивного брака, а он воспользовался случаем и женился на бывшей любовнице, грузинской еврейке, и уехал с ней в Израиль. А Ирина выселила из Москвы алкоголика.

У Игоря к тому времени имелся налаженный канал для оформления гражданства и регистрации в Смоленской области. Года за два до того он продавал комнату таджикской семье, зарегистрированной в Холм-Жирковском. К удивлению, у таджиков, недавно зарегистрированных в Кулябе, оказалось российское гражданство. Рахматулло, глава семейства, человек продвинутый, недавний инженер, занимавшийся теперь мелкой торговлей, похвастался, что оформил гражданство в Холм-Жирковском, и предложил Игорю помощь, за деньги, конечно, – регистрировать в этом райцентре и делать гражданство всем желающим.

Потребность оформить регистрацию появилась у Игоря очень скоро, однако канал дал осечку. Рахматулло привёз из Холм-Жирковского паспорт с печатью о регистрации, но сопровождающие документы оказались перепутаны, из Москвы человека не выселяли. Рахматулло поехал снова и опять привёз не те бумаги. Его вины в этом не было, документы неправильно оформляли в милиции. Но Игорь больше не мог ждать, дело прогорало, он потребовал адрес следующего посредника. Рахматулло, слегка посопротивлявшись, сдался и навсегда выпал из цепочки.

Следующей оказалась Татьяна. Игорь, предварительно созвонившись, купил билет – четыре часа в купе до станции Сафоново и он попал в другой мир. В Сафоново было темно и безлюдно, жалкие домишки тонули среди сугробов. Игорь переночевал в пустой и убогой гостинице с удобствами в конце коридора и с первым семичасовым автобусом отправился в Холм-Жирковский.