Я в череде талантливых поэтов
забыл страну, забыл себя, и мать,
и критику литературоведов, —
осталась только толстая тетрадь —
сижу над ней – без времени и года,
и каждый день на серый лист похож.
Стихи мои – игральная колода,
нет джокеров, но дам не разгребёшь…
Они везде – и к месту, и не к месту,
не я их ставлю – сами в бой идут, —
и в этот стих одна из них пролезла,
как чувствовал – покоя не дадут!
Используя всю мощь деепричастий,
а также обобщённые слова,
делю и множу целое на части —
уж кружится от рифмы голова.
Вольфрамовая нить пока не рвётся
и рябью не заполнились глаза —
поэзия сама собою льётся,
соединяя точки, полюса…
С уважением,
С.Е.
24 декабря.
Здравствуй, Елена! Недавно читал один роман. Главный герой – писатель. Сразу же – отторжение. Аналогия: пришёл к врачу – он не лечит, а рассказывает о своей профессии. Можно упоминать литературу и писателей, но не во главу же угла ставить! Писать о писателях – признак скупого воображения! Поэты, художники, сталевары, дворники – да. Всегда вдохновляет что-то далёкое, а не ты. Сам ты – механизм, они – перводвигатель. О них можно многое написать, а о себе – отражение в зеркале описать. Ладно: я – тебе – про поэзию. А не: они – про писателей – всем! Я – негласно, они – публично. Какая наглость! Да ведь и читать такое тягостно. Чаще всего – жалобы. Допустим – две-три страницы, а здесь – двести-триста! В обычной жизни – от первого лица, в романе – от лица всех: и тех, кто есть; и тех, кого нет; и тех, кого вычеркнули; и тех, кого придумают… Список – бесконечен! Больше всего смешит смакование личной жизни. Не через один, а каждый – донжуаны! Такие сладострастия, такое прелюбодеяние, такое вожделение… Читаешь – краска на лице… от вранья автора! Хотеть и быть – разные вещи! Они – хотят, не имея опыта, а представление – изменяет. Фальшиво пишут. Всю нравственную испорченность – на лист. Пошло! Не может молодой писатель (сухощавый, замухрышка), случайно выплывший из-за книг, стать женским кумиром, которому каждая хочет отдаться навеки. В таком случае, пишите – сказка, фэнтези. Они – роман. Роман неудачника? Неудачник не герой, а писатель. Писатель так пишет, чтобы убедить себя через других. С каждым прочтением – читательское убеждение, что герой таков (автор, про себя: «Я таков!»). Сам автор – трясётся при виде женщины, его герой – вступает в бой, трясясь от пера автора, о нём повествующего. Автор – сомневается, герой – действует, оглядываясь на робость автора. Автор – любуется изображением пикантных сцен, герой – не верит, что даже он, выдуманный персонаж, способен проделывать такое! Примеры – бесконечны!
Сострадаю тем, кто покупается на такие книги. Соболезную – кто восхищается. Первые – наивные, вторые – искушённые похотливой любовью. Желание пережить в герое то, что не находишь в себе – единственная причина написания и покупки такой книги. Бегство от себя, непризнание себя – богомерзко. Бог – создал – так и быть. А если не быть – не завидовать, а смиряться. Искать в себе что-то, способное скрыть изъян – такое у каждого есть, главное – быть сдержанным!
Вечная проблема – подстраиваться. Не новаторство, а приспособленчество! У них – стилизация, а не стиль. Искусственность, а не искусство. Они – вниз. Если писатель уходит вниз, то потом должен быть скачок вверх. Вниз – навсегда – не выкарабкаться! Надо облагораживать. Не из князи – в грязи. А из челяди – в люди! Тогда – ценность. Тогда – результат. Тогда – не зря прожил жизнь!
