Уходят из молитвы имена
с предательством своих дурных владельцев….
Мне горечь выпало испить до дна…
Нет, чтоб одуматься и приглядеться!
А я гляжу в иллюзию свою
и ею человека одаряю,
а он не ангел – только я люблю,
того, кого по правде и не знаю…
Не хочется себя ломать, дробить,
пытаться уберечься от напастей…
Я не могу, любя, не говорить,
что он есть тот, кто заключает счастье!
И лучше в одиночестве сгореть,
но сохранить всё данное от Бога…
Ведь в час, когда приходит к людям смерть,
всем выпадет достойная дорога!
***
Презираю её? Да! Не презирать – изменить себе. А у меня – частокол из принципов!
Ибо Тот, Кто отдал душу свою за спасение человечества, избавил от недугов прокажённых, послал бесовский легион в стадо свиней, – Тот не простил своего алчного предателя! Он знал, что Иуда видит в Нём царя земного, а не Небесного. Он знал, что Иуда – меркантилен и воровал деньги! Иуда хотел управлять частью земного шара, властителем которого, по его соображениям, должен был стать Иисус. Иуда хотел возвышения израильского народа над остальными. А Иисус обращал к Богу, а не свергал тиранов. Он – совершенство! Скажут: «Иуда хотел не предать, а сподвигнуть Учителя к решительным действиям, чтобы Тот поразил нечестивых…» Ложь! Иуда – сребролюбив! Поступал – предумышленно. Это его сущность. Уберегать его – свою душу убивать! Иисус не ущемлял свободу хотевшего Его предать. Достойная участь!
Тут – так же. Не прощу!
Трясётся древняя осина
в объятьях нового греха…
Кого ветвями зацепила?
Чью душу к небу отвела?
Кто новоявленный предатель?
Кто серебром забил карман?
Кто искусителю податлив?
Кто совесть дьяволу продал?
Упало мертвенное тело —
боятся птицы подлететь —
природа вся оторопела —
и ей очнуться не суметь.
В дупле забились вглубь бельчата,
в берлоге спрятался медведь, —
так от рассвета до заката —
не шелохнуться, не пропеть…
Опять колышется осина
и замерла на поле рожь…
Уж сколько землю окропило?..
Подумаешь – бросает в дрожь!
—
Моя жизнь исчисляется не в годах, а во влюблённостях. Это целые эпохи… Сколько девушек одаривало меня холодностью?.. Несметное число!
Я могу объяснить, но не объясниться! Проще написать, чем сказать. Большинство мужчин в минуты признаний становятся красноречивыми, а я – косноязычным. Движения – скованные, я – к предрассудкам прикованный. Прочитает какая-нибудь моё признание, посмотрит… Я, преданно, подытоживая написанное: «Я тебя люблю!» Она, ехидно: «Ты меня – да!» Женщины – ужасные существа. Им дали свободу из жалости, а они почувствовали себя владычицами мира. Это роковая ошибка. Её уже не исправить…
—
Как сын – удался. Я не прислушиваюсь к родительским советам и подчиняюсь их приказам.
—
Я скромно накрыл стол на двух персон. Одна – ты. Другой – я. Ты не придёшь… Ты и не знаешь… Но, закрыв глаза, чувствую – ты здесь. Я говорю с тобой. Рассказываю о том, что пишу. Вот ты участливо смотришь. Возмущаешься, когда надо возмущаться… Не отрицай! Какая степень понимания в твоём прерывистом дыхании!..
—
Впрочем, не стоит забывать, какой сегодня день… Я поздравляю тебя с наступающим Новым годом. Желаю, чтобы тебе продолжал сопутствовать успех! Идеи для стихов не улетучивались! Я тобой горжусь. У тебя будет великое будущее, как и у меня! Спасибо, что ты есть…
С уважением,
С.Е.
7 января.
Здравствуй, Елена! Проснувшись утром первого января, я решил перебрать библиотеку. Там нашёл книгу Роальда Мандельштама. Вспомнил – от тебя. А там – твоя тетрадь. Как я мог забыть! Как я разозлился на себя!
