Инженер и далее. Повести и рассказы - страница 3

Гуляя в парке Кадриорг, обратился к двум девушкам. Обе эстонки, по–русски говорят довольно хорошо. Высокую, светловолосую, дородную зовут Хельга. Смирнов пригласил их в кафе там же, рядом. Любимым напитком девушек оказался кофе. Предложил вина – отказались. Уговаривал, уговаривал – еле–еле согласились. Когда подали вино, Смирнов спросил:

–А как на эстонском сказать “мы пьем вино”?–Хельга, старательно выговаривая, чтобы русскому было понятнее:

– Mi jome vain. –Эту фразу на эстонском запомнил на всю жизнь.

Хельга навестила Смирнова в Риге. Своей веселостью и задором опровергла начисто насмешки по поводу темперамента эстонцев. Смирнов по–прежнему делил комнату на двоих с мамой, и поэтому Хельгу решили разместить на ночь в гостинице. Как иногородняя, она имела право остановиться в гостинице. Смирнов с Хельгой приехали в гостиницу „Балтия” и оформили ей номер. День гуляли по городу, а к вечеру вернулись вместе в гостиницу.

Выдавая ключ, администраторша как–то странно посмотрела на нас, сказав, что гости не могут задерживаться после одиннадцати вечера. Но в десять тридцать раздался стук в дверь и крики: – Покиньте номер немедленно, уже вечер! – Пришлось приказ выполнить.

Хельга

После командировок Смирнов по-прежнему чертил то механизм ворот, то кожух какого-нибудь судового пульта. И раз в неделю ездил в библиотеку. На следующий день, после

библиотеки, завод казался Смирнову еще более неприветливым, чем раньше. Желание покинуть его нарастало. Светлов, словно чувствуя настроение Смирнова после библиотеки, хмурился, рассматривая его чертежи. Чувствовал, что ему самому в библиотеку не ходить, что пути его со Смирновым начинают расходиться.

Конструкторы бюро были среднего возраста, один–два постарше. Мало кто из них бывал на каком–либо заводе. Светлов решил расширить их кругозор и немного развлечь, и организовал экскурсию на Рижский ликероводочный завод. Согласие было единодушным, прогулявших или опоздавших на работу в тот день не было. Экскурсанты прошли вдоль автоматических поточных линий в бутылочном звоне, восхитились показавшимся им высоким уровнем автоматизации производства водок, и в завершении экскурсии технолог пригласила их в лабораторию. На столе были расставлена всевозможная продукция завода и мензурки. Технолог предложила нам открывать на выбор любые виды продукции, выделив особо новый вид – „Лимонную горькую на коньяке”. Ее – то мы и исследовали до дна, да не одну и без закуски. Выходили из корпуса нестройной извивающейся и беспорядочной, неорганизованной толпой со смехом и шутками на винную тему. На проходной нас окинул понимающим взором охранник, привыкший регулярно видеть крепящихся деланно ровно идти работников после смены.

После экскурсии отношения со Светловым оставались по–прежнему не лучшими. И при первой возможности расстаться, когда его попросили выделить человека для работы в узком месте – в цехе, на участке шкафов для судовой электроаппаратуры, он не возражал. Так Смирнов стал помощником мастера в цехе. Началось общение с рабочими жестянщиками, сварщиками, резчиками на гильотинных ножницах. Выписывал наряды, распределял по работам, процентовал готовность ящиков, закрывал в конце месяцев наряды, участвовал в планерках у начальника цеха. В середине месяца привычной был диалог с жестянщиком выпивохой Микелисом, пропахшим дымом и водкой.

– Мастер, какая будет процентовка этого ящика?