– 60 %.
– Мастер, совсем мало получу, сделай больше.
– Куда уж больше, итак не остается денег на закрытие в конце месяца.
– Мастер, тебя не забуду.
– Хорошо, 70%, и ничего мне от тебя не надо. В конце месяца ведь получишь совсем мало, и выпить будет не на что.
– Ты прав, мастер, но сегодня сделай.
В цехе сошелся с другими молодым специалистами Сашей Федуном, Борей Эстеркиным и мастером Юрой Шалаенко. Люди в заводе сильно отличались от тех, кого он встречал на практике в Вагонзаводе. Были жестче, грубее, выглядели мрачными и унылыми. У Юры впечатление было ничуть не лучше. Оказалось, что все они приехали в Ригу из разных республик. В обед молодые специалисты уходили с территории, гуляли в соседнем парке, мечтали уйти с этого завода. Смирнов рассказывал им, каких прекрасных людей он встречал на Вагонзаводе. Вместе перебирали косточки обидчиков молодых специалистов – начальника цеха Каяндера, его заместителя Волкова и других. И вот Юра, в один из обеденных перерывов солнечного сентябрьского дня, на доске строительных лесов строящегося цеха, написал покаянное заявление. И знал же, что придется отрабатывать трехлетний срок, но тешил себя свободой на бумаге. Смирнов уговорил его повременить, не горячиться, не отдавать заявление начальнику цеха.
– Отдай мне на хранение, будет лежать в моей тумбочке– Заявление так и не было востребовано Юрой. К удивленью, пролежало, сохранилось до сегодняшнего дня, т.е. почти сорок пять лет, и стало документальным подтверждением наших искренних душевных терзаний тех лет.
Смирнову не всегда удавалось сесть за стол точно в восемь утра, за что получал замечания от своего начальника Светлова. Когда работал мастером в цехе, показался непокладистым и непослушным заместителю начальника цеха Волкову. Волков, похоже, не прошел курса управления персоналом. Вид имел жестокий, лицо в оспенных ямках, голос грубый. Сыпал нехорошими словами в сторону Смирнова по простейшей причине. Приехал в Ригу из Бердска. Не по нраву ему было ласковое обхождение с молодым специалистом. И когда потребовалась рекомендация Смирнову для месткома на получение квартиры, оказалось, что рано еще ему с мамой выделять квартиру, и отказали. Главный инженер сдержал другое данное им обещание при распределении. Коль не дали квартиры – разрешил уволиться до окончания срока отработки в три года. Расстался Смирнов с Юрой. Тот остался на заводе, а заявление дождалось своего часа и предстало перед вами, читатель.
Две недели Смирнов счастливо гулял по осенней Риге. Но потом решил устроиться на завод, и начал с известного ему вагоностроительного завода РВЗ, потом обошел еще несколько, но везде отказали – он молодой специалист. Его не имели права принять, т.к. он должен был отрабатывать три года на заводе, в который был направлен по распределению. Загрустил Смирнов, заскучал. Все товарищи при деле, работают, а он гуляет. Да и запаса денег никакого не осталось. Оказался на иждивении матери, как и в студенческое время. На душе стало неспокойно, даже тоскливо. Написал письмо в Москву, в Главк Судостроения с просьбой разрешить свободное трудоустройство. Начал настраиваться на долгое ожидание, но поиски места не прекращал. Побывал на Дизельном заводе, где начальником отдела кадров работал отец одноклассника Валерия, Василий Аркадьевич, у которых Смирнов много раз бывал. Их семья занимала большую трехкомнатную квартиру в доме постройки тридцатых годов двадцатого столетия. Василий Аркадьевич в школьные годы Смирнова работал директором хлебозавода в Риге. До этого служил в авиационном полку в звании подполковника. С восхищением вспоминал те годы. Рассказывал, как приспособился выносить авиационный спирт с аэродрома. Проходная – КПП была очень серьезным препятствием для всех, кто выходил или входил на летное поле и ангары технического обслуживания, и никакие уговоры и ссылки на день рождения или Новый год, или в связи с взятием
