Кто же мог предположить, что этот самое наставление сыграет важную роль в событии, которое произойдёт через 15 лет с момента, когда Соня потеряла свою мать. Кто мог подумать, что мужу Любови Моисеевны Уманской присвоят звание полковника и переведут с повышением по службе в город Казань. Когда же Соня подхватит воспаление лёгких и ей понадобятся антибиотики, доктор Марк Перельман войдёт в ту самую казанскую аптеку, где фармацевтом работала её мать. Он протянул ей рецепт на лекарство, она поспешным взглядом прочитала название таблеток и отошла к аптечному комоду, чтобы извлечь их из ящика. Однако, что-то привлекло её внимание в поданном рецепте. Она снова, уже более внимательно, всмотрелась во врачебное предписание. Глаза острой вспышкой резанули именные данные больного. Там было чётко выписано, что лекарство предназначено Уманской Софье Самуиловне. У Любови Моисеевны подкосились ноги и она стала оседать на холодный кафельный пол. Марку пришлось перепрыгнуть через прилавок, отделяющий фармацевта от покупателей, и всеми доступными ему врачебными методами приводить немолодого, но привлекательного провизора в чувство. Когда Любовь Моисеевна открыла глаза, из её уст прорвался шёпот:
– Кажется, я нашла свою дочку.
Ничего не понимающий, Марк счёл прерывистую абракадабру фармацевта за полубредовый абсурд и посчитал нужным спросить, где хранятся успокаивающие таблетки. Однако Любовь Моисеевна неожиданно, достаточно прытко, приподнялась с пола, залпом осушила стакан воды и надрывно попросила:
– Предъявите, пожалуйста, документ женщины, для которой выписан рецепт.
Ошеломлённый Марк тут же достал Сонин паспорт и протянул его фармацевту. Она долго всматривалась в фотографию, окропляя её горючими слезами, приговаривая сама себе:
– Да, нет сомнения, это моя девочка, моя Сонечка, моя любимая доченька!
Сквозь непрекращающиеся всхлипы, Любовь Моисеевна спросила Марка:
– А вы кем приходитесь моей Сонечке? Неужели она жива?
Потрясённый Марк, ещё не понимая, что происходит, невнятно пробормотал:
– Мне бы и в голову не пришло покупать лекарства для тех, кто уже находится на небесах. Это я вам говорю, как законный муж Сонечки Уманской.
Любовь Моисеевна бросилась на шею Марку со словами:
– Боже мой праведный, у моей дочки есть муж, а у меня зять.
– А ещё трое внуков, два мальчика и девочка, – машинально добавил всё ещё растерянный Марк.
– Что же это делается на белом свете? – снова всплакнула она, – так я не только снова стала мамой, не только тёщей симпатичного мужчины, а ещё и бабушкой.
Любовь Моисеевна, проглатывая слёзы, рассказала Марку как она потеряла Сонечку в первые месяцы войны. Поведанное ею в точности совпадало с тем, о чём часто вспоминала Соня. Сомнений не было, перед ним стояла мать его любимой жены.
– Так что же мы медлим, – воскликнул взбудораженный Марк, – немедленно бежим к вашей дочери!
Уже через полчаса Марк открывал дверь своей квартиры. Прямо к ней под ноги на трёхколёсном велосипедике въехала трёхлетняя Сталинка. Она вопросительно посмотрела на Любовь Моисеевну и по слогам отчеканила:
– Тётя, к маме нельзя, она больная.
Мать Сони стремительно сняла её с велосипеда и, подняв на руки, плаксиво прошептала:
– Ну, здравствуй внученька, не знала, что сегодня у меня выдастся самый лучший день моей жизни.
В это время из спальни послышался слабый голосок Сони:
– Марик, это кто там Сталину называет внученькой?
