– Рад буду с ним познакомиться, благородные медведицы, а потому еще раз прошу, чтобы какая-то из вас проводила меня до птелейской лесхи.
– Почему нет, охотно, – ответила Филомела. – Девушки, кто проводит гостя к нашим отцам?
Обращалась она ко всем, но смотрела при этом на Ифиною. Ифиноя была, несомненно, самой красивой из них и уступала первенство Филомеле лишь потому, что та была дочерью демарха; сама же происходила из бедной семьи, отца ее звали Филохор. В других обстоятельствах не попала бы она в хор Артемиды уже по той простой причине, что не имела нужных нарядов. Однако подруги очень ее любили и за красоту, и за добрый характер и потому не только одевали ее за свои деньги, но и выкупали у отца, когда он в праздничные дни требовал, чтобы она работала. Такие услуги со стороны подруг ставили Ифиною в зависимое положение, и она прекрасно это понимала.
– Я готова, – просто ответила она.
Икарий, попрощавшись с девушками, направился в сопровождении Ифинои к птелейской дороге, у которой оставил осла и собаку.
«Итак, с дочерьми договориться удалось, – подумал он. – Послушаем же, что скажут отцы».
VIII
Между тем в лесхе дела шли неважно. Жрица Артемиды Птелейской, жена Феспида, потребовала через мужа, чтобы богине были возвращены ее священные луга, которые по небрежению ее предшественницы постепенно превратились в местное пастбище. Возникли по этому поводу жаркие споры: община не хотела терять доходы, но в то же время опасалась гнева богини. Эврикрат, отец знакомой нам Антианиры, посоветовал обратиться за решением в Дельфы, к Аполлону. Но шутник Филохор возразил, что это равносильно проигрышу дела: «Ясно как день, – сказал он, – что брат не пойдет против сестры». Феспид, яростно стукнув кулаком по столу, потребовал, чтобы Филохора вывели вон: «Если будем слушать безбожников, нас всех ждет погибель!»
Филохор занимался плетением веревок из флеоса и на этом основании называл себя ремесленником. За счет своего красноречия добился места в совете; тем не менее все считали его проходимцем. Некоторых его веселые остроты забавляли, однако последняя выходка настроила всех против него, и Филохор струхнул не на шутку.
В эту минуту в лесху вошла его дочь Ифиноя в сопровождении Икария.
– Привела вам гостя, – громко объявила она.
Хозяевам в тот момент было не до гостей, кто-то даже буркнул, что незваный гость хуже кентавра. Но Феспид его прервал:
– Мужи птелейские! Помните об общеэллинском законе! Слово имеет демарх.
Демарх Стесахор счел уместным сказать прибывшему:
– Да благословят тебя боги, пришелец, мы угостим тебя немного позже: сейчас мы заняты сложным и срочным делом.
– Приветствую птелейских мужей! – сказал Икарий. – Я пришел не за угощением, а с гостинцем для вас, по божьему повелению. Не помешает он вам в вашем деле, а напротив – поможет быстрее его решить.
Слова «по божьему повелению» и почтенный вид гостя привлекли к нему всеобщее внимание.
– Отлично! – поспешил отозваться Филохор, довольный тем, что от него все отвернулись. – Богов всегда нужно слушаться. Но где же этот твой гостинец?
– За дверями. Но к нему еще нужны: большой жбан, вода и столько кубков, сколько вас тут присутствует.
Разумеется, за всем названным отправился Филохор. Когда все было доставлено, Икарий развязал один из своих мехов и положил перед собой на стол.
– Начало от Зевса! – объявил торжественно. – Кто из вас исполнит пеан?
