– Чего хотел? – Князь слегка прищурился.
– Да все грозится на вас великому князю жаловаться. Он, стало быть, к Янушу перешел, а все никак невесту простить вам не может.
– Дурак, сам упустил ее. А я ведь ее прошлым летом замуж выдал. Как она поживает?
– Она и ребеночка уже родила.
– И хорошо. На вот, передай ей. – Князь отвязал кошелек и протянул крестьянину. – И с убогой пусть поделится. Здесь на всех хватит. Агнешка присматривает за ней?
– Да, ваша светлость, как вы велели, убогую не обижаем, живет себе тихо-мирно в Старой деревне. Наши бабы то молока, то хлеба с медом принесут ей. Не бедствует горемычная.
– Слава Богу, – ответил князь. – Что ж, будь здоров. Можешь из тех денег и себе несколько золотых оставить.
– Премного благодарствуем! – Крестьянин с поклоном принял кошелек и, немного замявшись, обратился к князю, осторожно взглянув на Иларию: – Ваша светлость…
– Говори.
– А что, это, стало быть, племянница ваша? – Крестьянин кивнул в сторону Иларии.
Князь улыбнулся вопросу:
– Да, она будет с нами этим летом.
– Красивая она у вас, ваша светлость. И уже совсем взрослая, – с улыбкой заметил крестьянин. – Помню вас еще маленькой девочкой, когда вы учились ездить верхом, – обратился он к княжне.
Та улыбнулась в ответ.
– Да, время летит быстро, – протянул князь. – Что ж, нам пора. Не забудь повидаться с Агнешкой, как я тебя просил.
– Все сделаю, ваша светлость.
Князь обернулся к Иларии:
– Поедем, нам нужно еще заехать в слободу. Покажу тебе работы наших ремесленников.
Обогнув Большое озеро, они пересекли поле и выехали на сельскую дорогу, что вела к Старой деревне. Илария, терзаемая неприятными догадками относительно прошлого дяди, решилась-таки спросить его:
– Дядя, а о ком ты говорил с этим крестьянином? Кто такая Агнешка и этот Марек? И что за убогая здесь живет?
– Как много вопросов… Я не хотел бы говорить об этом, – сдержанно возразил он.
– Значит, это правда?
– Илария, я не имею обыкновения изменять жене с крестьянками. Здесь дело в другом, но в чем именно, тебе знать необязательно.
Илария почувствовала холодность его тона, но не отступила:
– Но я так хотела бы узнать эту историю… Отчего ты не желаешь рассказать мне?
– Ты бы не одобрила ее и не поняла. Возможно, однажды я поделюсь с тобой, если и ты будешь поверять мне свои тайны.
– Когда дело станет за новым секретом, я не премину обменять его на твой.
– Только если это будет стоящий секрет. – Князь иронично улыбнулся.
Проезжая мимо деревни, Илария с удивлением заметила, что девицы разбегаются прочь и прячутся за матерей.
– Что происходит? Почему они так боятся тебя? – И снова подозрение камнем легло на сердце княжны.
– Это связано с той историей и с другими… – негромко добавил князь и, окликнув одну старуху, сделал ей знак подойти.
Он наклонился к ней и сказал:
– Если еще раз увижу подобное неуважение, это нелепое трусливое бегство, я воплощу все их самые жуткие страхи. Передай им.
– Так ведь как им втолковать? Боятся… Прости Господи, дело-то какое… – Старуха перекрестилась и обернулась на девушек.
– Я повторять не стану. Не послушают, пусть пеняют на себя, – отрезал князь и пришпорил коня.
Илария пустила лошадь галопом, чтобы догнать дядю. Весь разговор она не смогла расслышать, но суть его, и в особенности ответ старухи, уловила.
– Дядя Давид!
Князь придержал поводья и подождал племянницу уже на опушке леса.
– Ради Бога, скажи, что происходит?! – взмолилась княжна. – Что ты им сделал?
