Погуляв ещё немного после школы по посёлку, болтая по душам, к вечеру мы вернулись в часть. Премьера прошла успешно!
– Грамотой за особые заслуги награждается ….
Через три дня на общем построении нас всех четверых ждал приятный сюрприз. Грамоты и дополнительные отгулы.
А ещё через неделю нас отправили повторить это в подшефном детском саду.
Теперь раз в месяц мы проводили подобные выступления в школе и в детском саду. Придумывая, как это разнообразить. Но, как оказалось, дети любят стабильность. И постоянство. И всё, что мы не показали, нас просили показать после выступления. Поэтому, уже после третьего визита, мы решили не выдумывать ничего нового.
Незаметно подкралось время дембеля моих сержантов. Невыносимо грустно было прощаться. Мы стали настоящей дружной командой, почти семьёй.
Новое молодое пополнение пришло на их место. Им ещё только предстояло узнать, что такое служба, научиться работать в команде с четырёхлапым напарником.
Рапорт о разрешении содержать в общежитии собаки командование мужа не поддержало. Ссылаясь, что в комнатах после нас могут оказаться люди с аллергией на животных. Но жизнь собаки у меня в части меня вполне устраивала и я забыла полностью об этом вопросе.
И вдруг всё это рухнуло…
– Стас, что за кипишь в нашем королевстве? Опять какая комиссия с проверкой?
Я практически в полёте поймала за шиворот пробегающего мимо ветеринара.
– Ой, хуже, Наталья Викторовна! Намного хуже. Ротный наш сдаёт дела и должность и уходит от нас. А на его место молодой летёха, только из училища встаёт. Жлоб высокомерный. Он нашего уже до ручки несколько раз доводил. Боимся, чтобы не сцепились. Молодому-то что будет, а нашего ещё и разжаловать могут за рукоприкладство.
– А наш почему уходит? Куда?
– Вся часть в курсе и одни вы в облаках витаете. Там его жена со штабной какой-то поссорилась. А у штабной связи. Вот она жене нашего и устроила ссылку на севера далёкие. А ротный, вместо того, чтобы заставить жену извиниться, рапорт подал на перевод в ту же часть, куда и её. А между тем все говорят, что его жена была не права. Да и вообще, вздорная она баба. Как он с ней живет только! Всё, мне бежать надо, перепись лекарств требует новое начальство к обеду предоставить. А как я до обеда успею? Эх!
И он помчался дальше.
– Фёдор Иванович, разрешите войти?
Я постучалась в открытую дверь кабинета, видя, что мой командир стоит, оперевшись руками на подоконник.
– Заходи, Натальюшка, заходи. Да дверь прикрой.
Он ответил, не оборачиваясь. Продолжая всматриваться в нашу территорию. Там, за окном, находился плац, за ним – дрессировочная площадка, за ней локалки с вольерами. И всё это окружал лес.
– Ну что, дочка, прощаться будем. Отдаю вас с тяжелым сердцем. Молодой он, горячий, амбициозный. Дури-то в голове много, а вот разума пока не прибыло. Тяжко вам будет. Ты бы Ирму спрятала куда. Уж больно уязвима ты через эту собаку. А он об этом уже прознал. Солдат – человек маленький, подневольный. Пригрози ему командир, он мать родную выдаст. Так что, дочка, держи ухо востро, не давай себя в обиду.
– А почему вы нас бросаете? Разве нельзя было конфликт решить? Ведь жена же ваша не права.
Он резко обернулся и обвел меня взглядом.
– Запомни, Наталья, вот есть у тебя родные люди и друзья. Любишь их, не глядя на их недостатки. И если оступится кто из них, и отвернется от них весь мир, и начнет нападать, а они отстреливаться. Вот тогда повернись к любимым спиной. Прижмись к их спине. И подавай патроны! Пусть не правы они, но им нужна твоя поддержка, твоя любовь. Особенно, когда оступились. А заставлять признать вину, извиниться, так растопчешь их ещё больше. И нет тогда смысла ни в такой любви, ни в такой преданности. Вот, если Ирма твоя укусит кого в собственной защите, разве будешь ты её наказывать? Или любить меньше? Или откажешься от нее?
