Стас ощупывает её лапу.
– Вставай и приводи себя в порядок! Слезами горю не поможешь, а мне надо нормально осмотреть собаку, – он почти силой оттаскивает её от меня. Мне стыдно. Стыдно за эти слёзы. Стыдно за отстёгнутый поводок. Стыдно за то, что я вообще вошла на эту полосу препятствий. Стыдно, что я не могу решить вопрос с жильём, куда спокойно могу привести собаку. Стыдно, что моя жизнь зависит от чужих приказов и желаний. И этот стыд острым калёным железом выжигает мои слёзы и мою слабость. Да что я за тряпка, раз не могу отстоять дорогое мне существо?! Как бы не прошли соревнования, я не позволю забрать у меня Ирму. А завтра я возьму отгул и пойду решать вопрос с жильем. В общаге или в съемном сарае, но мне нужно жилище, где можно держать животных. И оно у меня будет! Любой ценой!
Я решительно встаю на ноги, вытираю рукавом лицо, подхожу к Стасу и пристёгиваю поводок ошейнику Ирмы.
– Как её лапа?
– На удивление, не жалуется. И не хромает. Вроде обошлось. Но надо будет посмотреть завтра.
– Вот и посмотришь. И сегодня несколько раз и завтра.
Судьи возвращаются. Сейчас объявят итоги. Но мне всё равно. Я потеряла интерес. При любом исходе, это – моя собака и если надо, хоть под трибунал, но я не отдам её.
Первое место – не мы. Второе место – опять мимо. Третье место…
– Третье место разделили сразу две команды, команда части» – » и команда части…
Мы! Мы на третьем месте! Мы это сделали! Парни сгребают меня в охапку. А у меня в душе как-будто лёд. Что-то отмерло. Пришло четкое холодное осознание того, что больше никогда я не буду рисковать своими любимыми в угоду чего бы то ни было. Надо было искать другой выход, други пути решения. Не стоил этот риск того. Надо было пробовать искать решение без риска для любимицы. И эта победа горечью давит на меня чувством вины. И, хотя, всё обошлось, это был хороший жестокий урок для меня на всю жизнь.
– Извини, командир, только третье место, – с холодом в голосе обратилась я к ротному, который вызвал меня в кабинет.
– Да я, вообще, думал, что вы вылетите ещё на первом этапе. Для роты, которая столько лет не могла даже выставить команду, вы сделали просто невозможное. Я ведь знал, что команду готовят минимум год. И то, при условии уже изначально обученных собак и инструкторов.
Я с трудом сдерживала бешенство. Как я ненавидела в этот момент его! И себя! Какая же наивная и беззащитная я была дура!
– Ладно, ладно, не психуй! Проси, что хочешь. Отпуск? Повышение?
– Берите листок и ручку! Пишите, что собака Ирма, клеймо номер такой-то, принадлежит рядовой и находится на территории части, как личное имущество.
– Мать, а тебя не сильно заносит?
– Пишите. Или я сейчас же пойду в штаб и напишу заявление по собственному.
– Даже так?
– Именно! Собака уже в безопасном месте. По бумагам напишу объяснительную, что сбежала во время полевых занятий. Дело обычное. Максимум, выговор. А после сегодняшней победы, и его не дадут. Проверим?
– А ты с зубами…, – командир взял листок и ручку.
Я проверила текст.
– Подходит. Завизируйте печатью и подписью. Отлично. И второй экземпляр для штаба.
– А ты подготовилась, – усмехнулся он и написал второй экземпляр.
– Отлично. Для парней вы обещали дополнительный отпуск. Они не хотят его. Просят поставить перед дембелем. Просто чтобы уехали домой раньше.
– Ишь, какие! Орлы, как есть орлы! Будет по вашему. Ещё что?
