– Я не могу. – Взгляд Эдварда стрельнул за спину Пенни, к дверце автомобиля. – Надеюсь, ты простишь меня…
– За что?
– За это.
Чёрная перчатка заткнула Пенни рот, заглушив визг, и увлекла на заднее сиденье внедорожника. Всадив в изящную шею иглу, Ацель бесконечные сорок секунд удерживал извивающуюся и мычащую пленницу, пока та не притихла. Пальцы Пенни нехотя отпустили пальто, рука сорвалась и жалко повисла.
– Готова! – объявил Ацель, укладывая Пенни на сидение, как большую прекрасную куклу. – Давай сюда записку!
У Эдварда кольнуло в сердце:
– С ней точно всё будет хорошо?
– Даже больше, чем хорошо. В отличие от нас она выспится, – отшутился пришелец.
– Ацель! – не сводил Эдвард молящих глаз с бесстыжего похитителя. – Что ты ей вколол?
– Тише, малец, тише! Это обыкновенное снотворное.
– Оно безопасно?
– Разумеется! Я и сам иногда прибегаю к его использованию. Ну, чтобы лучше спалось. Кстати говоря, рекомендую! – Ацель самолюбиво осклабился белыми как снег зубами. – Моя собственная разработка!
Эдвард снова не разделил настроений пришельца, и тот посмурнел, обговорив холодно:
– Будь тише воды и ниже травы, я сейчас вернусь.
Сунув записку за пазуху, Ацель вышел из машины, кидая осмотрительные взгляды налево и направо, но при всё при том оставаясь хладнокровным. Эдвард смотрел ему в след до тех пор, пока край чёрного пальто не исчез в подъезде.
Оказавшись в квартире, пришелец быстро сориентировался, поскольку планировка была идентична жилищу Эдварда. Прикрепив записку дротиком к кухонному столу, Ацель обернулся кругом, впитывая ноздрями воздух подобно дикому зверю на охоте. Почесывая запястье, будто перчатка ему мешала, он стал прохаживаться по квартире, рыская глазами по углам и зловеще приговаривая:
– Ну где же ты, хвостатый, хм? Выходи поиграть, я тебя не обижу.
Адам Дэвисон и его ксионская зоология были не совсем правы в отношении того, что кропусы умеют видеть цвет души и подразделять всех живых существ на категории «добрый» – «злой». Глаза этих редких зверьков очень восприимчивы к тонкому миру, и то, что ксионцы романтично зовут «душой», в действительности – аура, особое энергетическое поле, создаваемое и испускаемое биологическими организмами. У каждого отдельного существа аура может варьироваться по размеру и цвету. И хотя она о многом расскажет кропусу, парировать, что «вот он хороший, а он – нет» будет крайне неправильно. С размерами всё понятно: чем больше света распространяет аура, тем сильнее существо духовно. А что там с цветом?
Кикки крался за Ацелем по потолку, под который практически мимикрировал (не будь его красные пятнышки-ромбики на спине такими выделяющимися). Преобладающий в ауре пришельца алый цвет оповещал все органы чувств кропуса о том, что перед ним – потенциальный хищник. В гессокских лесах, где Кикки выживал со своими сородичами, все хищники имели ауру оттенков красного спектра. Делало ли это тех «злыми»? Конечно же нет! Хищник – есть особенность конкретного вида, которую мозг кропуса читает как «у него, определённо, есть все задатки охотника, поэтому – берегись!». К счастью для Кикки, аура Ацеля была не настолько агрессивной, чтобы не попытать счастье и не поиздеваться над тем лишний разочек.
– Кикикикики-и!
С коронным боевым кличем кропус оттолкнулся от стены и пикировал Ацелю прямо в волосы. Орудуя когтями – маленькими, но острыми как иглы, он трудился нанести злодею так много царапок, как только мог. Чтобы сработать наверняка, Кикки приправил свою месть за Пенни галлюциногенным укусом. Истратив выносливость, он отскочил упругим мячиком. А Ацель, несолоно хлебавши, поковылял на выход.
