– Конечно, – ответил я. – Было бы неплохо. Но я в это не верю.
– А ты хочешь, чтобы они были какие?
Я подумал, что для Кирюши этот вопрос особенно актуален. Ведь он чуть ли не единственный в нашем доме подкидыш. Его привели и поставили пред дверьми какого-то приюта в Новокузнецке, когда ему было года полтора. Ну, сколько точно было ему тогда лет, никто не знает, но врачи определили, что около полутора. Никакой записки при подкидыше обнаружено не было. Кто его привел, тоже осталось невыясненным. Говорить малыш еще не умел, и на вопрос, как тебя зовут, говорил: «Киня». Ну тогда так и решили, что, наверное, он Кирилл. Только выговорить «р» и «л» еще не умеет. Я потом спрашивал своего друга:
– Может, ты вообще никакой не Киря, а там типа Кеша, Иннокентий? Но Кирюша всегда отрицал подобные «уродские» версии и уверенно говорил, что никакой он не Иннокентий, а именно Кирилл.
Я молча обдумывал Кирин вопрос, а он между тем продолжил фантазировать:
– Я вот хотел бы, чтобы меня усыновила семья из нашей области. Как-то мне не хочется далеко отсюда переезжать. Здесь у нас природа хорошая и вообще… Я тут уже привык как-то жить.
– Это странно. Я думал, что все хотят жить где-нибудь на теплом море. В Сочи, например, или там на островах, Мальдивах… А ты не хочешь никуда отсюда?!
– Нет. Я тоже на острова хочу съездить, покупаться там, позагорать на белом песке, прокатиться на такой надувной колбасе, которую привязывают к моторной лодке. Забыл, как она называется… И в Сочи тоже интересно попасть. Но только съездить так на месяц-два, а потом вернуться сюда, домой. Я бы хотел, чтобы у нас свой отдельный дом был.
– А я бы хотел уехать отсюда.
– Почему? Тебе что, не нравится Новокузнецк? Сибирь?
– Ну… нравится. Но я бы хотел жить в большом красивом городе. Столице какой-нибудь там – в Париже или в Лондоне… Хотя нет. Я языка хорошо не знаю. А без языка что я буду там делать? Наверное, я в Москве жить хочу. Там очень красиво. Высокие дома, Кремль, много всего интересного, театры всякие, музеи, дворцы.
– Зачем тебе много музеев и театров? В Новокузнецке тоже есть музей, кино и два театра. Мы ж были, вспомни, Санек! На крайний случай можно на автобусе в Кемерово сгонять. Там вообще куча всего такого.
– Нет. Москва – это совсем другое дело. Там, я уверен, очень интересно и хорошо жить. Я бы хотел, чтобы меня в Москву усыновили.
– Как – усыновили? У тебя ж родной отец тут есть?!
– Да и что толку, что есть! Он ко мне в последний раз года полтора назад приходил. Я даже не знаю, о чем с ним говорить. Так… Помолчим… Дежурные вопросы… Как дела, сын? Ты в каком классе? Как учишься? Я ему в последний раз съязвил даже: «Может, тебе еще дневник принести?» Может, он обиделся… Потому и не приходит больше.
– А ты жалеешь, что он не приходит теперь?
– Не знаю даже… ну, может быть, немного.
– Я бы, наверное, очень из-за этого переживал. Все-таки отец родной…
– Да это тебе так кажется, потому что у тебя их нет, родителей… Может, тебе даже и проще из-за этого. Нет лишних переживаний. Можно мечтать об идеальном отце и матери и не рвать нутро из-за реальных, которым ты на фиг не нужен…
– То есть ты, Саня, думаешь, что мне легче из-за того, что я подкидыш? Ты серьезно?
– Киря… Ну что ты меня выспрашиваешь?.. Я не знаю, лучше тебе, чем мне, или хуже. Какая разница? Всем нам непросто живется. И у каждого своя история… Но у всех из наших она есть.
