Исчезнувшее свидетельство - страница 32

– В этом ничего оскорбительного для меня не было: Малиновский и Бантыш-Каменский в то время считались самыми авторитетными археографами. Я полностью доверял им, потому и пригласил именно их принять участие в работе.

– Здесь тоже не все ясно. Малиновский и Бантыш-Каменский проделали при подготовке «Слова о полку Игореве» к печати такую огромную работу, однако издание вышло анонимно, только в предисловии было сказано, что «Подлинная рукопись, по своему почерку весьма древняя, принадлежит издателю сего, который чрез старания свои и просьбы к знающим достаточно российский язык доводил чрез несколько лет приложенный перевод до желаемой ясности, и ныне по убеждению приятелей решился издать оный на свет». Имя издателя – «действительного тайного советника и кавалера графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина» – в примечании указано, а непосредственные исполнители издания так и не названы. А между тем в других изданих, в которых участвовал тот же Бантыш-Каменский, он свое имя не замалчивал. Больше того, сын ученого в составленном им «Словаре достопамятных людей Русской земли» в сообщении о трудах своего батюшки работу над «Словом о полку Игореве» даже не упомянул. Как вы это объясните?

– Бантыш-Каменский подготовил столько публикаций, что работа над «Словом о полку Игореве» для его сына была малозначительным эпизодом. Сам Бантыш-Каменский так не считал, хотя по скромности и не указал в первом издании «Слова» своего имени. Малиновский своего участия и вовсе не скрывал, на экземпляре «Слова о полку Игореве», подаренном Дашковой, написал собственноручно: «Ее сиятельству милостивой государыне княжне Екатерине Романовне Дашковой всеусерднейшее приношение от трудившегося в объяснении и переводе сего древнего отечественного умопроизведения».

– В примечаниях к своей «Истории государства Российского» Карамзин писал: «В той же книге, в коей находится “Слово о полку Игореве”, вписаны еще две повести: “Синагрип, царь Адоров” и “Деяние прежних времен храбрых человек…” В той же книге находится еще «Сказание о Индии богатой, или Мнимое письмо священника Иоанна к Мануилу, греческому императору». Таким образом, из восьми названных вами, граф, произведений, которые были вместе со «Словом о полку Игореве», Карамзин называет только четыре, не упоминая ни Хронограф, ни Временник. А тот же Хронограф, между прочим, занимал в сборнике самый большой объем. Как вы объясните эту неувязку?

– Вероятно, Карамзин не назвал Хронограф из-за малой его изученности в то время, ведь доскональное изучение хронографов началось позднее.

– Это не вяжется с тем, что Карамзин писал в своей «Истории государства Российского»: «Доныне еще не издано ни одного хронографа, они разных сочинителей и тем любопытнее». Следовательно, Карамзин очень интересовался хронографами, а в вашем сборнике почему-то его не заметил.

– А какое объяснение можете дать вы?

– Очень простое: в том сборнике, который видел Карамзин, ни Хронографа, ни Временника не было, иначе бы он, как историк, обратил бы на них свое внимание.

– Но ведь в первом издании «Слова о полку Игореве» я указал их! Карамзин мог меня поправить – и не сделал этого.

– Можно предположить, что вы были вынуждены связать «Слово о полку Игореве» с Хронографом, принадлежавшим почившему в Бозе архимандриту Иоилю Быковскому, после того как вас стали обвинять в использовании должности обер-прокурора Синода для приобретения рукописей в церквах и монастырях. Как и в случае с Лаврентьевской летописью, вы скрыли истинное место находки «Слова о полку Игореве», так как это приобретение тоже было незаконным. Но до этого вы проговорились Карамзину, что отыскали «Слово» в монастырском архиве. И назвали год приобретения древнего списка – 1795-й, то есть список оказался у вас в то самое время, когда вы были обер-прокурором Синода. Карамзин промолчал, потому что не хотел подводить вас. Или вы его попросили о том. Но в любом случае рассказанная вами история древнего списка «Слова о полку Игореве» нуждается в существенных уточнениях.