Исчезнувшие в Кадыкчане - страница 4



Труднее всего приходилось тому, кто был за рулем. Дорога поглощала все внимание Олега. Ему казалось, что все более густеющий снег не просто захлестывает его внедорожник, а яростно царапает капот, крылья, двери и крышу, словно мраморная крошка. С самого начала Олег включил фары, но даже сейчас не мог перейти на дальний свет. Длинные, как бесконечные шпаги, лучи отражались в снежных хлопьях, словно в мириадах зеркал, и эти зайчики слепили глаза так, что уже в пятидесяти метрах ничего не было видно. Ближний свет был все же надежнее. Однако, если бы снег падал в полном безветрии, он был бы только досадной помехой. Хуже всего ветер. Олег никогда не любил его вой, даже когда сидел дома у телевизора или валялся с планшетом на диване. А здесь, на трассе, завывания ветра несли в себе нешуточную угрозу, с которой нельзя было не считаться. Словно для того, чтобы продемонстрировать свою силу, ветер вдавливал отдельные снежинки даже через резиновые уплотнители стекол.

Лишь неискушенному пассажиру, пригревшемуся в уютном нутре салона, могло показаться, что большой автомобиль несется с огромной скоростью. На самом деле зимой на колымских трассах особенно не разгонишься. Чистят их плохо, так что зимник – это даже не дорога, а некое общее направление, намеченное тяжелой снегоуборочной техникой. Чтобы путник не сбился с пути, вдоль всей трассы торчат высокие вешки. По ним же ориентируются и те водители, что заняты расчисткой дорог. Олег тоже выверял путь по этим вешкам. Потерять их из виду, сбиться с пути в набирающем силу снежном буране – это беда.

В такое время года, да еще в непогодь, рассчитывать на помощь водителя случайно проезжающего автомобиля как минимум недальновидно. И не потому, что попутная или встречная машина не остановится, если тот, кто за рулем, увидит поднятую руку или застрявшую в снегу колымагу. Все гораздо страшнее. Другого автомобиля на заметенной трассе может попросту не оказаться. Олег старался не думать об этом. Зачем кликать беду? Пока все было нормально. Бак он заправил под завязку, да и в багажнике имелись запасные канистры. В отцовском шиномонтаже внедорожнику Карпухина-младшего сделали профилактику, так что «лошадка» не должна была подвести. Нужно быть только предельно внимательным и не поддаваться унынию. Они были в дороге уже больше пяти часов. По-хорошему, надо бы остановиться и отдохнуть, но Олегу казалось, что стоит ему затормозить – и буран подхватит тяжелый автомобиль, унесет в сгущающуюся мглу, словно снежинку. Ведь всякий, кто живет на Дальнем Востоке, с самого рождения знает, что у снежной бури есть собственная холодная и темная душа, злая воля и неисчерпаемая мощь. И не приведи духи обратить ее против себя неосторожным словом или помышлением.

Глава вторая

Когда рассаживались в салоне внедорожника, Миша постарался оказаться рядом с Катей Семеновой. Наверное, он был единственным из всей компании, кто никогда не называл ее Катькой, ни вслух, ни тем более мысленно. Катя ему нравилась. Может быть, потому что она не похожа на других девчонок. Смелая, острая на язык, красивая, но иной, нездешней красотой. Мишу не смущало, что, по общему убеждению, Катя спит с Олегом. Если она согласится выйти за него, Мишу, замуж, то он не станет возражать, если жена будет спать с кем-то еще. Жена – это не яранга и не олень, чтобы иметь одного хозяина. У Миши, а вернее Мымыла Яткыргына, ни яранги, ни оленей не было. Его родители не кочевали. Они получили образование в Якутске и всю жизнь проработали в автодорожном хозяйстве Кадыкчана. Сам Миша-Мымыл был шофером. С оленьей упряжкой он и разобраться не сумел бы, хотя деды его и прадеды были настоящими чаучу – оленными чукчами.