После первого любовного урока Аня стала осторожно относиться к мужской красоте. Очередной «обрыв счастья», как Аня называла финал второго сердечного романа, ещё больше ранил её душу. А началось всё с того злополучного дня, когда она навещала в общежитии свою заболевшую подругу. Там-то, в узеньком коридорчике, она и столкнулась с красивым, уверенным и, как ей показалось, наглым парнем.
Встреча произошла и на следующий день, в том же коридорчике. Аня смутилась от неожиданности, а парень ухмыльнулся.
Она почувствовала что-то неладное, когда увидела его с цветами около проходной своего предприятия. А как только он протянул ей цветы, сильно удивилась и шарахнулась от него, словно от чудовища. Понимая, как глупо выглядит в глазах парня, Аня побежала, пробиваясь сквозь толпу идущих со смены.
Но парень пришёл на следующий день с новым букетом цветов. Аня поразилась ещё сильней. Но твёрдо прошла мимо.
«С чего бы это?! – думала она. – И к чему этот „Марчелло Мастрояни“?! Здесь что-то не так…»
Когда он появился на третий день, Аня, осмотрев его с ног до головы, не выдержала и грубовато, не церемонясь, спросила:
– Чего тебе надо от меня, цветонос неизвестный?
– Ничего, – ответил он спокойно, – просто хочу пригласить тебя в кино.
И Аня, словно загипнотизированная, не узнавая своего собственного голоса, еле слышно выдавила:
– Пойдём…
«Боже, что я делаю?!» – удивлялась она себе.
Но, несмотря на внутренний протест сознания, Аня согласилась на следующую встречу, а затем и на следующую.
Они пересмотрели весь репертуар в местных кинотеатрах, измерили шагами почти все улицы и переулки, разговаривая на разные темы (парень оказался эрудитом), целовались, и… каждый день Аня возвращалась домой с цветами. Всё было чисто, красиво и романтично.
Душа Ани трепетала, сопротивлялась и в то же время требовала рождения нового чувства. И Аня влюбилась во второй раз.
Однако… наступил день, который, хоть и жестоко, но справедливо «приземлил» её и уберёг от более тяжёлых последствий.
Свидание было назначено в вестибюле того же общежития (где они впервые встретились). Аня, воодушевлённая предстоящей встречей, пришла, а точнее, «прилетела» намного раньше.
Дверь в каморку, где сидел вахтёр, была раскрыта нараспашку, и Аня увидела своего любимого: он разговаривал с дежурным. Она хотела подкрасться, чтобы весело обнаружить себя, но вдруг услышала странный разговор.
– Спасибо, Михалыч, за койку, хоть я от неё порядком подустал! Я, видишь ли, комфорт уважаю. Столько хватит? (Шелест денег.)
– Хватит, хватит! Я бы и дольше позволил тебе жить, но комиссия проклятая!
– Михалыч! Не переживай! Сегодня переселяюсь в прекрасные апартаменты.
– Куда это?
– Нашлась одна дура. Пришлось поработать, конечно. Ты же знаешь, мне только года полтора перекантоваться, а потом я квартиру получу и… поминай меня, как звали!
– А может, тебе с ней законно оформиться?
– Что ты! Она моль серенькая, а я видных баб люблю.
– Так видную искал бы!
– Да они, понимаешь, или замужние, или бесквартирные.
– А как ты эту вычислил?
– Осведомители везде есть. А квартира хорошая, я вчера там был в гостях. Соседка такая мировая, чирикает, пирожками угощает. «Наконец, – говорит, – мужчина будет в доме». В общем, я их обаял. А ради удобств я и бабу Ягу потерплю.
– Ну ты и стервец! Я стервец, но ты меня переплюнул! И как это тебе удалось? Как же она не догадалась?
