– Пойдёмте, – обречённо ответила Аня, а про себя подумала: «Грачёва меня убьёт! Как она мечтала выгулять своего любимого Любимова! Проклятый номерок всё испортил. Я-то, кастрюля! Тоже хороша!»
Не переставая корить себя, она покорно поплелась следом за преподавателем в сторону лесопарка. «Вот теперь надо напрягаться, поддерживать беседу», – молча брюзжала Аня.
Они ступили на дорожку «берендеевого» царства.
– Смотрите! Перед нами пушистый половичок, по которому не ступала нога человека, – пошутил Евгений Михайлович.
– Действительно, – восхитилась Аня и спросила: – Вы стихи случайно не пишете?
– Нет, – засмеялся он.
Аня невольно оглянулась назад и увидела, как на её глазах медленно исчезают их следы.
– А половичок-то волшебный, – подхватила она поэтическую тему, – следы сзади тут же пропадают.
– Значит, лес заколдованный.
– Как бы нам не потеряться в этом заколдованном лесу, – заволновалась Аня.
– Не волнуйтесь, я же за Вас отвечаю. Ольга Николаевна завтра непременно потребует доложить, выполнил ли я свою «педагогическую ответственность», то есть доставил ли Вас до общежития.
Аня успокоилась. Они шли молча по «волшебному половичку», а небо буквально засыпало их миллиардами снежинок.
«Словно хмелем, на счастье, – подумалось Ане, и она невольно посмотрела на попутчика. – И вправду хорош! Особенно среди этой сказки».
В её груди появилось знакомое смятение. Аня сильно испугалась. Ею вдруг овладела необъяснимая паника. «Стоп! – молча закричала она на себя. – С ума сошла!»
– Что с Вами? – спросил преподаватель, заметив её замешательство.
– Жаль, что всё так быстро кончилось, – справившись с собой, ответила она. – Пять с половиной лет пролетели как одно мгновение. Мы все так привыкли друг к другу, хоть и виделись-то всего два раза в год. А столько всего было: и грустного, и смешного!
– Любопытно! А расскажите-ка что-нибудь! – попросил преподаватель.
И Аня решила «заболтать» внезапно возникшее волнение в душе, перейдя к воспоминаниям, тем более она была хорошей рассказчицей.
– Ну что ж… пожалуйста! Вы, конечно, заочников плохо запоминаете, но даже на Вашем занятии был анекдотичный случай с Тютюниковой Татьяной.
– Не помню такую, – сознался Любимов.
– Ещё бы! – Аня осуждающе окинула взглядом попутчика. – Так вот! Мы сдавали Вам зачёт. Татьяна подготовилась и только собралась идти отвечать, как у неё… (Аня ойкнула и прикрыла рот) Зачем это я такой случай вспомнила? Об этом же неловко говорить…
– Нет уж, говорите! Интересно же!
– Эх! Была не была! В общем, резинка у трусов лопнула! Она, бедная, встать не может и всех вперёд пропускает, а Вы заладили одно и то же: «Засиделись, девушка! Наверно, не учили!»
– Если бы я знал, в чём дело, разве я бы стал так говорить! – начал оправдываться преподаватель. – А чем всё кончилось-то?
– Даже неудобно говорить…
– Нет уж! Я хочу знать правду!
– Ладно! Повеселю Вас напоследок. («Вместо Грачёвой», – подумала Аня.) А Вы точно хотите знать правду?
– Да! – горячо сказал Женечка.
– Она их под столом сняла незаметно и пошла к Вам отвечать.
– А куда дела… эти… в общем?
– Трусики-то? Скомкала их в руке, как носовой платок, и ещё перед Вами нос ими себе вытирала. Мы хихикали тихонько, а Вы сердились на нас.
– А как же ваши немногочисленные мужчины в группе? Неужели ничего не заметили?
– Мы их первыми отправили к Вам на «экзекуцию». Они даже подготовиться толком не успели. Наша задача была удалить всех мужчин из аудитории. Кроме Вас, конечно. Правда, Липатов долго сопротивлялся, но мы и его выставили.
