- Маш, принеси водички, будь человеком.
- Я и кофе могу тебе сделать.
- Давай. Кофе и водички... Мм... Как колокол гудит, - сжимаю виски.
Открываю окно, сгребаю снег.
Прикладываю ком к пульсирующему виску.
На автомате считаю цветы. Четное количество получается. Да ну бред какой-то…
Встряхиваю головой.
- У тебя похмелье, что ли, Свет?
- Ударение надо ставить на последний слог, Заяц. ПохмельЕ. Тогда состояние обретает очаровательный французский флёр.
- Флёр?? - закатывает глаза.
- Не обретает?
- Хватит бухать.
Похмелье у меня бывает только с серьезного перепоя.
- Куда в тебя столько лезет?
- Так я и пошел рано, мамка говорила...
- Дурак! - ухмыляется.
Выкидываю мокрую кашу. И беру ещё охапку, сжимая снег в комок.
Опять прикладываю к виску.
- В чем прикол одному бухать, не понимаю.
- Скучно...
- Роман закрути с кем-нибудь. Есть кто-то на примете?
Вздыхаю.
- Есть.
Заяц мне как сестра. И поддержать, и побухать, и поругать.
- Ну-у-у...
- Чего - "ну"? Дома коза эта не ночевала сегодня, - морщусь я. - Пришла под утро.
- А где ночевала?
- Она мне пока не отчитывается.
- И ты расстроился, и решил прибухнуть.
- Ничо я не расстроился. Просто сопротивляется пока...
- Если враг сопротивляется...
- ...Налей ему в шампанское водки?
- Тьфу на тебя, Тихомиров! Ты когда повзрослеешь, а?
- А надо?
- Дети есть у неё?
- Нет.
- Жаль...
Очень жаль.
- Но жить надо здесь и сейчас тоже, Свет.
- Согласен.
Двери в очередной раз открываются, закрываются.
Чалкина!
Стряхиваю воду от растаявшего льда с руки.
Маша приносит мне кофе и детскую бутылочку воды с пищевого склада.
- Благодарю.
- И все?
- Чаевые дать?
- Ну ты хам... - мурлыкает.
А я слежу взглядом за рыжей моей. Говорит с ВалентинИванной.
- Маш, поставь, пожалуйста, цветы в банку. Я поехала... - надевает куртку Зоя.
У выхода приобнимает Чалкину, здороваясь. Сошлись, значит, характерами. Обнимается Заяц только со мной, Ивановной и ещё парой надёжных людей. Она вообще не ласковая.
Теперь вот ещё с Чалкиной. И ощущение, словно семья мою козу рыжую приняла.
- Голова болит? - крутится рядом Маша.
- Болит...
- Я умею специальный массаж делать, от головной боли.
- Дерзай, - чуть ниже сползаю в кресле.
Чалкина идёт к нам, чуть надменно измеряя меня взглядом. Машины пальцы скользят по волосам.
- Добрый вечер, - сухо здоровается.
- Мхм... - киваю ей.
Кайся давай, Чалкина. Желательно сразу на коленях.
- Я список принесла по материалам на ремонт для многодетных, Казимировых. Зоя просила посмотреть, посчитать...
- Оставь Зое на столе.
- И аккаунт сделала для Центра.
- Молодец, Чалкина. Хвалю. Аккаунт это важно.
Перехватываю руки Маши.
- Что-то так ещё хреновее. Хватит...
Машу подзывает Валентина Ивановна, остаёмся вдвоём с Чалкиной.
- Как дела? - сверлю ее взглядом.
- Нормально...
- Ночью где была? - достаю сигарету.
Хлопает возмущённо глазами.
- Неловкий вопрос или что?
- Марии свои вопросы задавай.
- Ты с больной головы на здоровую не перекладывай.
- Ты нормальный вообще?!
- Массаж - процедура медицинская, ясно?
- Ты главное обувь береги…
- Чего это?
- А то вокруг тебя так дамы кипятком писают, что разъест!
Есть такое, да.
Разворачивается на сто восемьдесят.
- Тёть Валь, я пошла!
Ну чего ты, Тихомиров, бегать за ней будешь что ли? У тебя реально бабы в очереди стоят.
За тридцать секунд, как на Сапсане проезжаю все пять станций принятия того факта, что буду: "отрицание" - да нихуя, "гнев" - пусть идёт к черту! "Торг" - нет, ну может у нее какие безобидные дела были, да? "Депрессия" - пиздец какой-то ...
