- Нет-нет!
Что такое нашатырь я в курсе! Ну его нафиг...
С черными точками перед глазами, придерживаясь за стенку выползаю в коридор.
Гул в ушах нарастает.
Прижимаясь к стене спиной, сползаю вниз.
- Ё-моё, Чалкина!.. - слышу его голос, словно из под толщи воды.
Чувствую, как подхватывает на руки. Гул в ушах превращается в противное шипение.
- Влейте нам все обратно, пожалуйста. У нас отмена!
- Ничего-ничего... - щупает мой пульс медсестра. - Там, ребеночку надо. А девушке - постельный режим, красного вина, красного мяса и на десерт - гранат и шоколад.
- Сейчас замутим...
Обнимая, Свет бережно ведёт меня вниз.
- Где была-то вчера?.. - переспрашивает спокойно, трогая губами мой лоб у виска.
- Там, в больнице, просят иногда с отказниками и сиротами понянчиться после операций. Персонал для этого не предназначен, а родственников у них нет...
Растирает моё плечо со вздохом.
- Пойдем, полечим тебя…
14. Глава 14 - Личная история
Заняв в грузинском ресторана нишу с диванами сидим друг напротив друга.
На столе у нас бутылка красного грузинского, мы ждём мясо.
К нам выходит шеф ресторана. Пожилой грузин.
- Здравствуй, дорогой генацвале! - тянет мне руку.
Поднимаюсь, жму, обнимаю его, приветствуя!
- Здравствуй, Дато!
- Сейчас все будет по высшему классу! Ай, девушка какая у тебя красавица!
Отсыпает кучу комплиментов Светляку.
- Свет - очень уважаемый у нас гость, очень! - вскидывает руки, слегка рисуясь перед Чалкиной.
- Только не буянь, я тебя прошу! - обращается ко мне. - У нас гостей много сегодня, все уважаемые… Почти.
Ухмыляюсь, ловя шокированный взгляд Чалкиной.
На ее щеках расцветает румянец.
- Все нормально будет, Дато. Я чисто девушку покормить.
- Все сделаем в лучшем виде! - смачно целует сложенные в щепотку пальцы.
Уходит.
- Это что сейчас было, Тихомиров? Почему он так сказал??
- Да был тут инцидент... Я извинился за него.
- Кошмар.
- Ой, да прекрати. Давно уже. Понятия не имею, чего он припомнил. Так вот... - продолжаю я ей рассказывать. - С Зоей мы с интерната ещё знакомы, жили там в одной "семье", - рассказываю я Чалкиной.
- Почему она Заяц?
- Родители наркоманы. Родилась с сильным косоглазием. Так все и звали - Косой, Заяц... Потом операцию сделали, а погоняло, как водится, прилипло.
- Тогда это очень обидно! - возмущается Чалкина.
- Это ее история. Она ее не обламывает. У нас все там были, знаешь, не красавцы. У кого волчья пасть, у кого с зубами треш. Сколиозники. Косолапые. Хорошеньких и здоровых то быстро разбирали...
- А ты?
- А нас не забирали, потому что родители были ограничены на нас в правах, а не лишены.
- Нас?
- С братом... И двое нас. Редко кто-то готов больше одного взять. Да мы уже и взрослые туда попали. Стали вытягиваться. В классе третьем, кажется. Детская милота уже все... Испарилась.
- Как грустно... - сводит свои бровки домиком. - А Валентина Ивановна как в волонтеры попала?
- У нее семья погибла. Осталась одна. Приложить мощности некуда. Ну и вот... Пей давай, то, что доктор прописал, - подливаю ей вина.
- Боюсь... Мне то много не надо. С пары бокалов унесёт. А ты вообще-то ненадёжный кавалер, Тихомиров.
- Почему это? В любом состоянии доставлю до кровати.
- И в ней же и останешься?
- Как приглашать будешь!
- А как же Мария? - мстительно.
- Чего ты мне эту Марию подсовываешь?
- Ты же ищешь с детьми... Мария - хоть завтра! И не надо на меня так смотреть, я все равно в кровать не приглашу. Зря стараешься.
