– Я не хочу говорить об этом.
– Но ты начала.
– Я сделала вывод из твоих слов.
– Никогда не делай этого, лишь действия – есть то, что человек думает на самом деле, слова всего лишь игра, в которую попадают марионетки.
– Марионетки?
– Что ты хочешь найти в этом слове?
– Значение…
– Значение таково, что одни управляют, другие – подчиняются. И мы убиваем время, сидя здесь и говоря ни о чем.
– Такова судьба.
– Смешно слышать это от той, которая в нее не верит.
– А почему я должна это делать?
– Я не имею права говорить тебе то, что ты должна, но иногда стоит отдавать должное некоторым вещам, против которых идти невозможно.
– В этой жизни возможно все.
– В этой жизни, но не в жизни мстительницы, ты ей не управляешь, ты всего лишь зарабатываешь прощение, попробуй приблизить его.
– Не могу.
– Почему?
– Ты сам только что запретил мне распоряжаться своей жизнью.
– Не жизнью, а судьбой. Можешь делать все, что угодно, но судьба нагонит и перегонит тебя.
– Да еще и подтолкнет.
– И это сделает, если потребуется.
– Скажи, а много таких?
– Каких?
– Таких, как я.
– Таких, что разбиваются о подводные камни? Да, не мало.
– А что ты подразумеваешь под подводными камнями?
– Вещи, что естественны для вас, но мешающие остальным.
– Например…
– Гордыня. Ты считаешь ее естественной, но из-за нее много упустила в жизни. Твоя жизнь не полная, потому что ты не можешь многих вещей сказать своим родным, потому что считаешь, что это низко, и они страдают, потому что ты никогда не открывала им свою душу. Это не печально, это страшно. Пустота не только в твоей душе, но и в душах тех, кто находиться с тобой рядом.
– Не понимаю…
– Еще рано, но когда-нибудь поймешь, вспомнишь меня. Я буду стоять за твоими плечами, потому что нащупаю в твоем сердце надежду на спасение.
– Ты говоришь, как будто я умираю.
– Ты умираешь, гибнет твоя душа, но знаешь…
Гермес хотел еще что-то сказать, но в этот момент к дому подъехала машина. Из нее вышел мужчина спортивного телосложения, он легонько хлопнул дверцей и зашагал к дому. Гермес проводил его взглядом.
– Он нас не видит? – переспросила фурия.
– Нет, – спокойно ответил ей бог, – ему еще рано видеть нас.
– Мы убьем его?
– Ты сделала две ошибки, произнесся всего три слова. Во-первых, местоимение мы здесь не уместно, а, во-вторых, ты не будешь его убивать.
– Хорошо, – Эринния задумалась, – хочешь мне помочь?
– Нет, – Гермес улыбнулся.
– Хочешь подсказать?
– Нет, – Гермес продолжал улыбаться.
– Тогда я сделаю так, как хочу.
– Нет, – Гермес сделал несколько шагов.
– Ты раздражаешь меня, – мстительница в бессилии сжала кулаки, – говори…
– Эх, мстительница, мстительница, включи хоть немного человека внутри себя и подумай, что может быть страшнее самой смерти. Ну же…
– Одиночество?
– Ответ не правильный.
– Бессилие?
– Нет.
– Пустота?
– Нет.
– Унижение?
– Как всегда не права.
– Неизбежность?
– Не совсем.
– Тогда что?
– Подумай, пока мы будем подниматься…
