Вэл стукнула подругу гребнем по макушке. Волнения не отпускали девушку с самого первого дня в замке. Сначала приветствие, потом такое странное назначение. Казалось, ее так быстро закрутило в этом водовороте событий, она только и успевала, что вертеть головой.
– Я не вижу причин для веселья, Лив. У меня совсем нет опыта. Я вчерашний ученик. Если я опозорюсь перед главнокомандующим и советником, – девушка прикрыла глаза, рисуя в своем воображении самые ужасные сценарии, – Я никогда больше не смогу попасть во дворец. Пускай магов теперь мало, но неумелый маг, считай, даже не его половина – пустое место. Я не хочу скитаться по городам и странам в поиске хоть какой-то работы, и я… – подруга ухватила волшебницу за плечи и легонько встряхнула, прекращая панику.
– Ты права, ты только вступаешь в свою силу. Но, если ты не будешь хотя бы пытаться верить в свой успех, а думать только о провале, ничего не выйдет, – она снова погладила ее плечи, пытаясь вложить в этот жест собственную веру в подругу.
Вэл печально покачала головой и принялась раскладывать свои скромные пожитки на кровать, выбирая, что могло бы подойти в дорогу. Подобные действия успокаивали ее. Снова и снова она разворачивала платье либо же походную куртку, окидывала придирчивым взглядом, складывала и переходила к другой вещи, чтобы проделать то же самое.
«Возможно, она права. Я оттачивала свое мастерство много лет, лелеяла этот дар и взращивала его в себе, подобно самому драгоценному цветку. Наставник Фелдрен всегда говорил, что гордится мной. В конце концов, как оказалось, он когда-то обучал и моего отца. Говорил, стеснение я унаследовала явно не от папы. Мою мать он видел лишь однажды, на приветствии, дальше ее судьбой никогда не интересовался. Лишь спустя много лет узнал о том, что его ученик обзавелся дочерью. Что ж, рождение каждого эльфа настоящий праздник, но если есть хоть намек на возможный магический дар, для новорожденного уже подбирали учителя и приставляли к нему с трех лет»
Валиера наконец выбрала плащ для плохой погоды. Все ее вещи были новыми, но не совсем отвечали её требованиям.
«Я должна быть дочерью своего отца. Лив, конечно, уже не помнит своих родителей, да и я даже не представляю, как выглядела моя мама, но я очень хорошо помню отца. Его огненная магия была такой опасной и завораживающей. Помню, как обнимала его последний раз. Казалось, он сам состоял из огня, такой горячий он был. Даже тогда, практически иссушенный страшной болезнью, он поучал меня слушать наставника, идти за ним, куда бы ни сказали, но не терять себя настоящую. Я помню, отец. Я буду искрой!»
Вэл улыбнулась своим мыслям, она наконец почувствовала облегчение. Похоже настоящая поддержка подруги и наущения отца, о которых волшебница уже давно позабыла, усилили действия друг друга. И теперь, казалось, она была готова дать отпор любым трудностям на своем пути.
– Ты чего там притихла снова? – Ливелла обернулась к подруге и прищурилась, – Хотя, знаешь, если ты будешь такая же тихоня всю поездку, я буду смотреться еще более выигрышно, – Вэл засмеялась так искренне и беззаботно, что Лив не удержалась и хохотнула следом, таким заразительным было это веселье. Девушки повалились на кровать и вскоре, успокоившись, уснули в одной комнате.
***
В темноте зала собраний раздался злобный шипящий голос:
– Значит, ветряная колдунья в дуэте с охотницей. Имоус, ты понимаешь, как они помогают друг другу? Как ты это допустил?
