Опять ехидная улыбка. Джиор знал много. Особенно для того, кого там не было.
– Я знаю, о чем ты думаешь, братец. Я не участвовал в этом. Они их не убили. Увели с собой. – мужчина положил руки на стол, будто бы больше не хотел ничего объяснять.
– Но зачем? Ты знаешь? – Ильвис коснулся его руки. – Это важно. Нам нужно знать. Нужно знать, что делать дальше.
– Ваша королева – фальшивка. А ее чашка – наш артефакт. И без нее она – пустышка, базарная торговка. Оттуда ведь она вышла? В тебе я чувствую больше магии, чем в этой выскочке. – Джиор презрительно фыркнул. Казалось, его глаза засветились в темноте, – Я поясню, братец. В метисах пробуждается древняя магия. Но без древнего артефакта, как эта чашка, она не может найти выход. Я знаю, сам прекрасно знаю, что эти набеги никогда не дойдут до вашей королевишны, знаю, что замок не возьмется сам по себе. Но эти эльфы, что пришли к нам, пусть сначала угрозой, захотели остаться сами, – полуэсилл сжал руки в кулаки, – Пусть они и не выживают на пустынных землях, но их жизнь тоже не сладкая, братец. Она ничего не сделала для них, ни разу, с момента коронации, не покидала своего красивого замка. Они хотят что-то изменить. И поверили, что с нами они смогут это сделать.
– Ты несешь ересь! – Фальвир вскочил из-за стола. – Что кучка ремесленников может сделать?
– Сегодня одна кучка, завтра – другая. Они учат нас, и учатся сами. Бунт, мятеж – называй, как хочешь. Это вопрос времени, главный командник. И ты ничего с этим не сделаешь.
– Почему именно Чаша? Есть ведь и другие артефакты… – Ильвис смотрел прямо перед собой, но взгляд его был затуманен, будто он вовсе и не обращался ни к кому, а просто озвучивал свои мысли. – Копье! Ведь есть копье. И… На сколько я помню, щит.
– Сказки. Чашка есть, ее все видели. А палка и тарелка – легенды. Утерянные артефакты. Сгнили уже, поди, где-то. – Джиор снова выглядел расслабленным. Фальвир видел, какое ему доставляет удовольствие владение информацией.
«Он думает, что умнее нас всех! Выскочка!»
– Но, если представить, что они нашлись, они бы помогли вам? Помогли сделать свою магию более совершенной?
– Ильвис, ты с ума сошел? Чтобы потом тебя этой же магией и сожгли? Я не понимаю! Не понимаю, как мы можем до сих пор обсуждать это! Это какое-то безумие!
Джиор встал, зыркнул на Фальвира, кивнул Ильвису и вышел из-за стола, не говоря больше ни слова.
– Ты просто надутый индюк, ничего не смыслящий в политике и переговорах! Что твоя военная наука, когда есть возможность избежать гибели хоть кого-то из нас!
– Нет у нас такой возможности, Ильвис. – главнокомандующий устало опустил голову на руки.
– Но ведь он все рассказал. Сам пришел и честно рассказал. Мы… Могли бы помочь?
Фальвир посмотрел на друга. В этой ситуации, очевидно, было не до шуток, но он все же поискал в глазах приятеля намек на то, что все это было сказано несерьезно. Устало вздохнул:
– Я не могу сам лично вложить оружие в руки своему же врагу, вся моя жизнь была в борьбе с ними. Знаешь, скольких я потерял?
– Понимаю, друг. Моя супруга была с тобой, когда вы попали в засаду. Эта боль отзывается и в моем сердце. Но сейчас… Я видел их, в своем сне. Видел, что они такие же, как мы. Что их не коснулось безумие эсиллов, – прорицатель посмотрел на товарища. – Ты же знаешь, я не контролирую, что увижу. Эти сны мучают меня уже много месяцев. Я гадал, не мог понять, пытался, но оно все ускользало. А теперь все начинает вставать на свои места.
