- Спасибо, сестрёнка, - только и могу вымолвить, хотя и на это язык поворачивается с трудом. И не потому, что присох к нёбу, а потому что непривычно. Я всегда называл Индри цаплей. Как-то однажды услышал, что мать её так прозвала, и рад был стараться. Знал, что её это прозвище бесило ужасно, и наслаждался, дразня. А теперь не могу отвести глаз, она идеальна, а все те фигуристые кубышки, что считаются в нашей местности эталоном – маленькие толстухи.
- Смотри-ка, родственные чувства взыграли? – хмыкнула, будто уколола в сердце иглой, - не за что, братец.
Её лиса-собака настороженно молчит, но, не переставая скалит пасть, а я настолько устал, что еле держусь на ногах,
- Можно мне поспать рядом с твоим костром? Завтра поищу для себя, какое-нибудь место, чтобы не мешать, но сегодня просто нет сил, - Индри вместо того, чтобы ответить, всерьёз советуется со своей косматой подругой,
- Молли, может, пустим этого человека переночевать здесь? – почёсывает загривок, - он не опасен, поверь, - не знаю, что она имела в виду конкретно, но мне теперь во всём мерещится двойной смысл,
- Да уж! – ворчу.
- Я же знаю, что у тебя не осталось сил, - она наверняка поняла, куда клоню, но ссориться не склонна, напротив, на удивление добра, - садись поближе к огню, сейчас будем ужинать. Сегодня в нашем заведении рыба на углях с салатом из ламинарии, - я вдруг понимаю, что голоден и принимаю приглашение…
Странная псина послушна хозяйке, позволяет приблизиться к костру и присесть рядом. Потом Индри подаёт мне запечённую рыбину на листьях и самодельную кокосовую чашу, наполненную словно лапшой, бурыми водорослями,
- Приятного аппетита Санди! - следующую порцию без водорослей сестра предлагает собаке, предварительно развернув листья, выкладывает ей словно на тарелке,
- Это твоё, дорогая! - а себе в последнюю очередь, третью рыбку меньше предыдущих. Совсем небольшую. Девочки на меня явно не рассчитывали.
- Индри, ты себя обделила, - я готов поменяться, да вообще, отдать свою долю, но она легко отвечает,
- Не волнуйся, ещё есть фрукты, не пропаду. Но тебе действительно, когда придёшь в себя, придётся научиться заботиться о себе самому.
- Научусь, - но неужели останусь? Уже хочу спросить, нет ли возможности отсюда сбежать, и, самое главное, что не даёт покоя: ей тоже было так невыносимо жить, что она решилась утопиться? Но Индри меня не спрашивает, как здесь очутился, и я тоже задаю совсем другой вопрос,
- Почему твоя псина ест приготовленную рыбу, она же может питаться сырой? - на что Молли, будто всё понимая, окидывает меня презрительно-жёлтым ненавидящим взглядом и фыркает.
- Это не псина, а моя подруга - красотка Молли и да, она сказала, что готовая еда ей нравится намного больше.
Мне, честно говоря, эта готовая еда вовсе не нравится, особенно водоросли: склизские, отдающие тиной, грубые волокна, но за неимением хлеба, соли, какого-нибудь нормального гарнира, выбирать не приходится, и я жую то, что дали. Потом мы всё это заедаем кислыми дикими апельсинами и запиваем кокосовой водой. Желудок чем-то наполнен, и то хорошо, боюсь, теперь это меню станет повседневным.
А сейчас спать. Тело зудит от соли, что-то неприятно саднит под лопаткой, правя скула горит, а штаны, высохнув, превратились в жёсткую побелевшую сухую корку, если бы не страшная усталость после всего, что со мной случилось, вряд ли уснул бы. Но стоило только приклонить голову на свои же собственные руки вместо подушки, как тут же провалился в сон.
