Искупление страстью - страница 18

В поисках поддержки я огляделась, но все в столовой были заняты либо едой, либо разговорами. Для них обычное дело – парни из братства пристают к студенткам и развлекаются с ними. Все знают, и все молчат. Интересно, будь здесь профессор Ричардсон, он бы вмешался? Но преподаватели обедали в другом крыле.

– Она же новенькая! – Кармен давила из себя нравоучительный тон, вопреки веселым ноткам в голосе. – Она на стипендии. Где твое сочувствие, Тревор?

– А, понял! Вишенка из тех деревенщин, кого берут в Берроуз, чтобы доказать, какие мы все тут прогрессивные? – Тревор хрюкнул. – Тогда тем более будь благодарна за мое внимание, крошка!

– Идем, Астрид. – Тейлор схватила меня под локоть. – Катись к черту, животное, – бросила она футболисту и потянула меня в конец столовой.

Тревор в ответ загоготал и дал пять такому же громиле. Они сели рядом и начали похабно обсуждать планы на первокурсниц.

Кармен зацокала языком, но не удержалась от усмешки, а Лиам… Он вжал голову в плечи и проводил меня виноватым взглядом. Вот, значит, какую цену он платит за всеобщую любовь.

Чтобы отвлечься от инцидента в столовой, я приняла приглашение Тейлор узнать больше о профессоре Ричардсоне. «Проведем свое расследование, мы ведь журналисты!» – ее голубые глаза загадочно блеснули. Что она хотела найти в биографии профессора? Он нефтяной магнат? Коп под прикрытием?

Я хихикнула своей бурной фантазии.

– Что? – Тейлор повернула голову.

– Нет-нет, ищи, – ответила я шепотом.

В библиотеке не принято шуметь, а именно тут мы коротали время после лекций и обеда. Тейлор понравилась идея искать информацию «для нашего первого расследования» на общем компьютере. «Мы словно в молодежном триллере девяностых», – восторженно сказала она. Компьютер точно был из девяностых: гудящий процессор, громкие щелчки мыши, тормознутый браузер. Нелогично для тихой библиотеки, но я не стала возражать. На своем ноутбуке, который мне выдали как стипендиату, для того чтобы я делала и отправляла домашние задания, я точно не хотела бы хранить поисковые запросы о профессоре зарубежной литературы.

Мы листали страницы браузера в поисках информации. Но ссылки оказались стерильно чистыми, невинными и просто-напросто скучными: Дерек Ричардсон родился в Нью-Йорке, в семье бизнесмена, его мама погибла, есть младшая сестра; учился в частной школе Леманн на Манхэттене, после пошел в морскую пехоту, вернулся и стал магистром по зарубежной литературе; преподавать начал во время учебы и уже третий год работает в Берроузе. Дерек Ричардсон харизматичен, умен, богат и уважаем. Никакого темного прошлого.

– С его связями он мог стать профессором в Гарварде, – удивилась я, – или вовсе жить на капитал отца. Зачем ему Берроуз?

– Любит благотворительность, – отмахнулась Тейлор. – Меня пугают люди, у которых нет даже гневных твитов. Он точно что-то скрывает.

– Или ему некогда сидеть в интернете, – наивно предположила я.

Тейлор закрыла браузер и повернулась ко мне:

– Что скажешь, будущий журналист?

Что я могла сказать? Он слишком хорош. Обычно мотивы мужчин читаются с первых минут. Но не с ним. Дерек Ричардсон мог преподавать в Лиге Плюща, жить на акции своей семьи или путешествовать по всему земному шару, а он выбрал… Берроуз. Ради благотворительности, как сказала Тейлор? Ему претит высшее общество? Или… в Берроузе никто не будет разбираться, почему после близкого общения с профессором первокурсницы бесследно исчезают.