Искупление страстью - страница 16



– Значит, родители обычные работяги?

– Да, сэр, – поддразнила я, едва сдержавшись, чтобы не отдать ему честь, как солдат командиру. Серьезно? Ричардсон хочет поговорить о моих родителях? Он знает меня всего одну лекцию! Неловкие встречи в коридоре и в кофейне не считаются. – У меня первой в семье будет высшее образование.

– Они, наверное, гордятся вами.

– Наверное, – ответила я резче, чем хотела.

Глаза защипало, и, яростно стирая мел, я мечтала уйти из кабинета. Осталось одно слово, до которого не получалось дотянуться: «Нравственность». Гениально, попросить самую низкую девушку на курсе вытереть двухметровую доску. Пару раз я подпрыгнула – все равно мне было не достать до размашистой «Н», что уж говорить о других буквах. А мое платье… короткое, наверняка задралось. Переключиться на новые эмоции – значит притупить боль от воспоминаний, и это оказалось приятно. Мне стало жарко, стоило представить, как профессор Ричардсон уже несколько минут смотрит на подол моего сарафана, едва прикрывающего ягодицы.

Из-за пылающих щек я не смогла обернуться и хрипло спросила:

– Вы могли бы… помочь?

– Да, конечно.

С лязгом отодвинулся стул. Я почувствовала позади аромат терпкой ванили и теплое дыхание: Дерек Ричардсон прижался к моей спине, чтобы забрать испачканную мелом тряпку. Я отдала ее, отошла к столу и смотрела, как длинные пальцы профессора сжали тряпку в кулаке.

Реальность и сон словно поменялись местами. Все начиналось почти так же. Мы одни. Мои колени трясутся. Мои губы приоткрыты. Дерек Ричардсон близко, слишком близко. Что дальше?.. Он подойдет, схватит меня за плечи, прижмет к доске, страстно поцелует…

– Спасибо, мисс Дэвис.

Пока я витала в фантазиях, профессор вытер «Нравственность» с доски и вернулся к столу, к бумагам, к обычной жизни, в которой первокурсницы – надоедливые и наивные девчонки.

Но была студентка…

Нет. Нет! Я не знаю, что случилось, но та студентка бросила университет, вот о чем следует помнить. Запоздало кивнув, я попрощалась. Господи, моя нравственность так же бесследно исчезла, как и мел с доски! Ошпаренная собственными мыслями, я покинула кабинет.

Тейлор поджидала у двери, похрустывая костяшками. Жест совсем не сочетался с ее внешностью милой Барби.

– Ну что? – накинулась соседка, будто я вышла живой и невредимой из логова Пушка[4]. – Как оно?

– Профессор… милый… вроде бы, – промямлила я.

– Или ты бессмертная. Столько слухов! Он меня пугает.

Мне стало обидно за Дерека Ричардсона. Ох, а я подумал, что произвожу впечатление монстра. Студенты действительно считали его монстром! Но в сказках все монстры и злодеи – несчастные, одинокие существа. Нужно проявить немного доброты, чтобы расколдовать их. Вопреки здравому смыслу, мне бы хотелось понять, что же скрывает Дерек за маской требовательного профессора. Какие скелеты хранит в своем шкафу?

– Он был вежлив и не позволял себе лишнего.

– Сделаю вид, что не завидую, – ответила Тей. – На ланч?

Я кивнула, упрямо прогоняя из мыслей все, что не касалось учебы. Бо́льшую часть времени это удавалось… Я обернулась и посмотрела на табличку кабинета зарубежной литературы. Да. Бо́льшую часть времени.



Едва не запутавшись в указателях, мы нашли столовую в отдельном корпусе. Из одноэтажного кирпичного здания доносился запах жареной еды, слышались веселые голоса и кантри-музыка.

– Нам, похоже, туда, – сказала Тейлор. Она скорее предвкушала новые знакомства, чем вкусный ланч.